– А чем он там питается? – интересуется кок Филиппыч.
– Могу ответить, – говорит Шулейкин, роясь в портфеле.
Он сверяется с листком, озаглавленным «Рацион кормления», и объявляет:
– Два дня конина, третий день говядина. И рыбий жир – для витаминов.
– А я читал, что он человеческими жертвами питается, – замечает боцман.
Укротитель соглашается:
– Не без этого. Когда кончается конина и говядина, чем же ему питаться? Вот он и ест человека.
– А почему они на Маришку не рычат? – спрашивает Сидоренко. – Я сколько раз замечал! Что, у ней группа крови с ними одинаковая?
– Не рычат, потому что они укрощенные. Лично мною. Вот этот, к примеру… Не тигр – овечка!
Именно в этот момент «овечка» с громоподобным ревом кидается на решетку, стараясь достать укротителя лапой.
Жалобно пискнув, Шулейкин загораживается портфелем.
Марианна тоже испугалась. Она зажмурилась и даже закрыла глаза ладонями.
На ее плечо ложится чья-то рука. Девушка открывает глаза и видит перед собой разгневанного капитана и угрюмого старпома.
Василий Васильевич оттаскивает племянницу в сторону. Клокоча от ярости, он говорит:
– Кончено!.. Мое терпение иссякло. Я отдаю тебя под суд!
– За что, дядя? – испуганно спрашивает Маришка.
– Я тебе больше не дядя! – трагически говорит он. – Теперь я знаю, кто творит все безобразия на судне! Вот рапорт старшего помощника.
– Дядя, честное слово, я ничего не делала!
– Я не дядя…
– А я ничего не делала.
Олег Петрович не выдерживает:
– А кто устроил погром в моей каюте? Тоже не вы?
– Не я!..
– А кто же? Кто? Скажи – кто?! – топает ногами капитан. – Кто? Кто? Кто?..
И вдруг откуда-то сверху на притеснителей Марианны обрушивается пенистая и шипящая струя. Белые кителя капитана и старпома мгновенно становятся рыжими.
На капитанском мостике с огнетушителем в руках стоит и корчит мерзкие рожи шимпанзе. На обезьяне Мотина тельняшка, но штанов она, видимо, не достала, и нижняя половина туловища у нее голая.
– Вот кто! Вот кто! – кричит Марианна. – Вот кто делает все гадости… А вы меня!..
– Кто пустил макаку на судно?! – орет боцман.
– Какая же это макака? – резонно возражает механик, что-то жуя. – Это обезьяна, типа шимпанзе.
Обезьяна еще раз полоснула струей по всем присутствующим, бросила огнетушитель и одним скачком очутилась на шлюпбалке.
К капитану наконец вернулся дар речи.