– Мне не следовало говорить того, что я сказал тебе на шхуне, – проговорил он.
Она пожала плечами и выпустила дым, следя за ним широко раскрытыми глазами.
– А мне не следовало бить тебя! – Она не смотрела на него.
– Я, признаться, не ожидал… У тебя тяжелая рука!
Он хотел улыбнуться, но улыбка не получилась.
– Вениамин сказал мне, что ты обещал быть ему отцом?
Андерс медленно залился краской, но кивнул:
– Ему так хотелось.
– Ясно.
Маятник продолжал терзать Андерса.
Нервы у него были как старые пересохшие просмоленные нитки. Только бы они выдержали. Ему казалось, он висит на волоске. Он набрал полные легкие воздуха:
– Ты кое о чем спросила меня перед моим отъездом. Впрочем, может, теперь уже не стоит говорить об этом?
Дина подняла голову.
– Я там думал над этим… И решил, что приму твое предложение.
– Андерс?
Их разделяла курительная комната. Пушистый ковер, который матушка Карен привезла из Копенгагена, с узором из стеблей оливкового и бордового цвета. Андерс сидел возле столика с сигарами. Дина – на кушетке спиной к окну. Луны не было. Только чистое, синее небо.
– Да?
– Ты понимаешь, что говоришь? – прошептала она через минуту.
Он кивнул, прокашлялся. Но не шелохнулся.
– Ты понимаешь, что ты получишь?
– А уж это ты должна мне объяснить.
– Не знаю, смогу ли я дать тебе что-нибудь.
Она по-прежнему говорила шепотом, словно у обитых шелком стен были уши.
– Поживем – увидим, – сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней.
– Не похоже, чтобы ты очень обрадовался.
– Я еще не разобрался. Столько лет я даже думать не смел об этом…
– Ты считаешь, у нас получится?
– Все зависит от тебя…
Дина отложила сигару и подошла к Андерсу. Он обнял ее, положил ее голову себе на плечо и робко погладил по волосам.
– Я хорошо вымылся или от меня еще пахнет рыбой?
– От тебя пахнет Андерсом. – Она прижалась к нему.
– Откуда ты знаешь, как пахнет Андерс?
– Теперь знаю.
– Много же тебе понадобилось времени, чтобы это узнать.
– Сколько понадобилось, столько понадобилось. Ты все еще мой брат?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это слишком много для одного человека.
Андерс сидел в курительной комнате в Рейнснесе. Он с детства мечтал, что когда-нибудь станет здесь хозяином. Курительный столик с подставкой для трубок и коробкой с сигарами. Горка со старинными голландскими рюмками. И вдруг он понял, что все это не имеет никакого значения. Выходит, счастье не в вещах?