Простыни были гладкие и прохладные. Андерс натянул пуховое одеяло на Дину и на себя. Хотел согреть ее. Защитить. Но прежде всего хотел овладеть ею.
Узкая холостяцкая кровать плыла в мироздании самостоятельным небесным телом. Дина была с ним! И его тревога, вызванная опасением, что он не сможет парить вместе с ней, постепенно утихла.
Накатила большая волна. Могучая и неодолимая. Она пенилась, играла, и наконец Дина, рыкнув, тяжело обмякла у него в руках. Он не знал, что и с женщинами бывает такое. Думал, что это удел только мужчин. Все его понятия перепутались.
Когда волна отхлынула, на берегу остались обломки, благоухающие водоросли и мокрые круглые камни. И тяжелое дыхание. Мучительно тяжелое дыхание, выпадавшее росой на все ровные поверхности.
Слушая ночные звуки, долетавшие из комнаты Андерса, Вениамин наконец понял, для чего существуют отцы. Он засыпал с Андерсом, а просыпался с русским.
Среди этих звуков он находил и Дину. На зеленых, мокрых от дождя полях. С блестящими черными неподвижными слизняками.
Вот, значит, для чего существуют отцы! Таким образом, русский тоже был ему как бы отцом. Потому что до того, как все кончилось, Дина и он завязались там, в вереске, в один большой узел. Неужели то же самое было у нее и с Андерсом? Эта мысль тревожила Вениамина. Ведь так ведут себя только враги?
Из-за этих вопросов и черных слизняков он почему-то чувствовал себя виноватым. Должно быть, потому, что знал больше, чем Дина и Андерс. Гораздо больше. И не мог предупредить Андерса. Хотя сам еще раньше выбрал его себе в отцы.
Он не спускал с Андерса глаз. Тот был в опасности. И не знал об этом.
Когда Дина положила руку ему на затылок и сказала, что они с Андерсом решили пожениться, Вениамин понял, что она хочет пощадить Андерса ради него.
Он судорожно глотнул воздух и кивнул. Она спросила, рад ли он этому известию.
– Так будет лучше, – сказал он.
– Лучше?
– Да, значит, он… не умрет.
У нее вдруг изменилось лицо, и он пожалел о своих словах. Но ведь она сама спросила! Люди не должны задавать столько вопросов.
– Не умрет? – прошептала она, склонившись к его лицу.
Он снова судорожно глотнул воздух и кивнул.
– Ты не должен думать о таких вещах!
– Должен, ты сама знаешь.
Он хотел пройти мимо нее.
– Но разве ты не рад, что он будет твоим отцом?