В конечном счете переговорщики от Менатепа решили отнять у Корнеевой торговые площади под любым предлогом. В ход пошли угрозы в виде проблем с налоговыми органами, пожарными и прочими контролирующими организациями, где у Горина и Назаренко якобы имелись знакомые. Любопытно, что в ходе одного из судебных процессов выступивший в качестве свидетеля Назаренко открестился от Горина. По его словам, переговоры Горин вел самостоятельно, а сам он проводил только «сопроводительную работу». На самом деле роль этого штатного сотрудника НК ЮКОС в судьбе Корнеевой была немалой. Он, по сути, контролировал ход «переговоров» по поручению Пичугина.
«Горин и Назаренко ходили к нам как на работу несколько месяцев, я им как дура наивная наливала кофе», – вспоминала главный бухгалтер «Феникса» Вера Чиканова. «На первой встрече с моим участием представители банка заявили, что шутить не намерены. Звучали фразы типа: «Мы вас задавим! Да кто вы такие! Мы дверь в кабинет Лужкова ногами открываем!» – вспоминал на втором процессе над Пичугиным бывший юрист фирмы «Феникс» Владимир Коваленко[3].
Действительно, у Корнеевой возникли проблемы. Басманный суд наложил ограничения на распоряжение имуществом «Феникса» из-за иска одного из совладельцев фирмы Валентина Тарахтелюка. У родного брата предпринимательницы Вячеслава Сидорова сложилось впечатление, что Тарахтелюк действовал не сам по себе, а в судебных тяжбах исполнял чью-то волю. При этом менатеповцы были полностью уверены в своей безнаказанности, заявляя Корнеевой: «Вы – никто, и мы вас просто размажем!» Словами дело не ограничилось: подрядные организации банка Менатеп разрушили часть помещений дома на Покровке, повредили отопительную и канализационную системы, затопили водой помещение магазина. Так солидная корпорация бывших комсомольских работников руками тамбовских бандитов решала имущественные споры.
Помимо бандитов «в рукаве» у Менатепа были московские коммунальные службы: в декабре 1997 года в магазине «Чай» была прекращена подача электроэнергии, отключены вода и канализация. После этих демонстративных акций устрашения в последние месяцы своей жизни, вопреки спокойному характеру, Корнеева стала очень нервной. «Валентина Александровна сильно нервничала, и как-то раз после ухода Горина и Назаренко она сказала: «Меня скоро точно убьют», – рассказывала Чиканова