Назначен день весны,
Слетелись птичьи стаи.
Тревожно на душе,
Как быть мне, я не знаю.
Отравою полны мои слова
И чёрен воздух дымом после ссоры.
Мышь, бегство, сон, и к берегу волна…
И горьки соки трав, чужое самомненье,
Переводя часы, мы знаем, сожаленье
Опережает нас всего на два шага,
Но бездна краешком своим уже видна.
Я примеряю чёрные одежды
И зеркало мой образ умножает.
Привыкла видеть я чудесные видения
И сборища невежд покой мой не смущают.
Вот так мы и идём. Но где же лево, право?
Кто защитит меня хоть чуточку, ну, право…
Ах, где мой муж,
Любимый мой супруг?
Он мне защитник, враг иль друг?
И должен быть он столь уж безрассуден?
Пускай никто его ни словом не осудит.
Спасение вне нас и в наших же руках.
Навзрыд труба заплачет
В дальних тех горах….
Иногда тишина действует на нервы.
Что бы ещё такое разбить звонкое?
Я отчаиваюсь,
Я огорчаиваюсь…
Что более всего изменчиво в мире?
И в мере, и в море, и в оре?
Давайте же сделаем нечто,
Что подорвало бы устои
И кто-то пошёл бы войной на кого-то.
Так мы войдём в историю
Вместе со всей своей истерией.
Лишь бы хватило всем сестрам по серьгам,
А мужчины дрались за милых дам.
Леди! Вам больше ничто не угрожает.
Тоска пройдёт, одежды станут белы,
Шаги воздушны и легка душа.
Как мне когда-то было интересно
Смотреть на мир, волнением дыша!..
И как порой тревожно вдруг бывает;
Как будто тьма сгустилась стороной
И день, и ночь тихонько убывают,
И никого нет рядышком со мной…
Как в детстве разучены песни,
Я их позабыла успеть.
Когда-то мне на ухо, верно,
Ступил неуклюжий медведь.
Но всё же я ложь различаю
В потоке поступков, речей.
С своими невольно сличаю:
Нет правды ни в чём и ничьей.
Так как же нам быть, с чем бороться?
Куда же бежать или плыть?
Нам толком никак не даётся
Свои интересы забыть.