— Я сама, — просто сказала Даниэль, когда Ярина опять к ней потянулась.
***
Неровным шагом пошла к помосту, чувствуя, как сердце в груди заходится.
Почему привязался к ней тъерд окаянный? Неужели почувствовал, что обманывает?
Не может этого быть! Не может!
Шла вперед, как на казнь. Молясь про себя, чтобы Песнь опять не откликнулась. Уж несколько лет, даже намека легкого на нее не было. Пусть так и остается.
Молодой тьерд, что у ступеней стоял, подал ей руку, но Дэни даже не посмотрела в его сторону. Поднялась сама, в гробовой тишине, остановилась рядом с исполином, не отводящим от нее взгляда тяжелого.
— Давай, — кивнул в сторону камня.
Девушка обреченно голову повесила и подошла ближе.
Скользнула взглядом по белой поверхности, задержавшись на пульсирующем в углублении Вей-маане. Думала, что в прошлом году закончились ее мучения с Песней Земли, а оно вон как обернулось. Послала же нелегкая этого тьерда прозорливого именно в Змеёво!
— Клади руки, — прозвучало прямо за спиной. Бесшумно ближе подошел, словно чувствовал неладное.
Закусив губу, так что солоноватый привкус крови почувствовался, Даниэль осторожно, легко-легко, будто бабочка крылом, прикоснулась к камню.
Испуганно сердце сжалось, когда почувствовала, как душа ее к ладоням рванула.
В прошлом году все не так было, не чувствовала она ничего, кроме дрожи легкой, а сейчас все тело гудело, покрывшись испариной.
Охнув, отняла руки от камня, прижав их к себе испуганно, и попыталась отступить, но наткнулась на тьерда, по-прежнему стоявшего за спиной.
— Минута не прошла, — холодно заметил он.
Задрожала, когда на плечо рука тяжелая легла, не давая сбежать.
Подтолкнул к камню:
— Клади руки обратно!
Обвела беспомощным взглядом жителей деревенских, надеясь, что хоть кто-то заступится. Только зря, все смотрели зачарованно, ожидая развязки, и никто не собирался защищать племянницу безумной Бренны.
— Живо! — прогремел тъерд, сдавив плечо так, что ойкнула.
Чуть не плача, приложила руки обратно, тотчас почувствовав, как камень на прикосновения откликается, притягивает к себе.
Кровь быстрее по венам побежала, сердце птицей забилось, а на глаза слезы навернулись.
Здесь ее Песнь. Откликнулась с жадностью, голодным зверем набросилась, словно только этого момента и ждала.
Теперь Дэниэль уповала только на одно. Чтобы не кобальт проклятый был. Что угодно. Хоть золото столичное, хоть аметист захудалый. Только не кобальт.