Снова обернулся к воинам лежавшим на земле, набрал воздуха и синим пламенем накрыл их, сжигая дотла. Взмахом крыла пепел развеял, а потом обернулся человеком.
Дэниэль затаив дыхание, наблюдала за тем, как стоял молча, глядя на то место, где они только что лежали, а сейчас только трава почерневшая осталась. Присев, поднял с земли медальон круглый, что раньше на груди у Раша покоился. Пальцами потер, копоть стирая, а потом в карман убрал, поднимаясь на ноги.
— Зачем ты их убил? — не сдержалась Дэниэль, — они же сделали, как ты хотел! Дошли! Почему нельзя было отвести их к лекарю? Они бы справились!
— Они уже были мертвы. Я просто не давал им упасть, заставляя сердце биться, — он пожал плечами, не глядя на нее, и Дэни не смогла понять, жалеет ли он о чем-нибудь или такое в порядке вещей.— Ни один лекарь не смог бы им помочь.
Только тут поняла она откуда силы были у раненых тъердов, поняла кто вперед их вел, вынуждая тела разорванные упорно двигаться к цели заветной. Это все он! Волей своей тащил их дальше, не давая отступить, упасть замертво, вливая силы драконьи, да боль забирая. Все он!
— Зачем сжег их? Надо было похоронить.
— Павших драконов не придают земле. Они там покоя не находят. Нет лучших похорон для дракона, чем в пламени и пеплом по ветру.
— Драконов? — переспросила удивленно, вспоминая четверых тъердов, что ценой жизней своих довели таки ее до Вар'шааны.
— Да. Просто они никогда не знали неба.
Она не нашлась, что ответить. Ведь людьми их обычными считала всегда! А они... В памяти рассказ Бренны всколыхнулся о том, что кобальт потерял возможность обращаться. Выходит, неправда это? Вот же, стоит прямо перед ней тот, кто минуту назад драконом гигантским был. Или не всем такая возможность открыта?
— Все. Пора ехать, — произнес кобальтовый, стряхивая с себя задумчивость.
— Куда? — странное дело, но в человечьем обличье не боялась она его. Вернее боялась, но не так сильно. Опасалась, как и тъердов до этого, но вот такого страха, как перед драконом, больше не было.
— Домой.
— Мой дом далеко отсюда, — угрюмо сказала Дэни.
— Ошибаешься.
Свистнул. Громко, неожиданно, так что вздрогнула, едва на месте не подскочив.
Откуда-то издали послышалось ржание звонкое и бодрый топот копыт по камням. Из прохода, что уводил дальше в горы, жеребец показался, гарцуя осанисто. Серый в яблоках с длинной гривой белоснежной и хвостом почти до самой земли. Длинноногий, крепкий, статный, с крутой шей, шкурой лоснящейся ухоженной на солнце поблескивал. Подойдя к хозяину доверчиво ткнулся носом в ладонь раскрытую.