Быстро пролистав мои бумаги, капитан перешел на немецкий – безупречно правильный, разве что немного слишком литературный.
– Вы служили на «Святой Марии»? – удивился он, но почти сразу же сказал, как мне показалось, разочарованно: – ну да, конечно… Что ж. Ваша квалификация кажется мне достаточной, основное испытание вы выдержали.
Какое такое испытание?!
– Не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вы заняли место третьего штурмана. Если вы, конечно, не возражаете.
Прекраснейший корабль в мире готов принять меня на борт, если я не возражаю?!
– Да я хоть до конца света готов у вас работать! – выпалил я.
Наверное, зря. Наверное, надо было уточнить условия и что там еще делают приличные люди при приеме на работу, да еще и согласиться как бы нехотя. Но я впервые в жизни был уверен в своей дальнейшей судьбе, и бодро добавил еще, идиот, не заметив сразу, как помертвел лицом капитан:
– Будь это хоть Летучий Голландец, я бы все равно не отказался.
Восторженность моя капитана Кэссиди, мягко говоря, не порадовала. Наверное, таких лопоухих юнцов, как я, он каждый день по два десятка отваживает. Во всяком случае, каждое последующее слово он выталкивал из себя с явным усилием:
– Ну что ж… Весьма похвальный энтузиазм. Очень надеюсь, что вам у нас понравится – другого выхода у вас просто нет.
Как это нет выхода? Меня тут к веслу прикуют? Впрочем, меня это мало волновало.
– Добро пожаловать на борт, Рудольф, – прибавил капитан, снова улыбаясь. – Формальности уладите с Джоанной. И не переживайте так, на вас лица нет. Все будет хорошо. Пойдемте на палубу.
Он самолично распахнул передо мной дверь, и в солнечном столбе, падающем из светового люка, на секунду показался мне персонажем со старой черно-белой фотографии, как будто выцвел слегка. Мы поднялись на палубу, к ожидающей нас Джо.
– Джо, покажите Рудольфу корабль, – по-английски приказал капитан и снова скрылся в трюме.
– Пойдем-пойдем, – Джо снова потянула меня куда-то. – Видишь, а ты боялся…
Я медленно шел по палубе фрегата и думал, что на этом корабле все-таки найду то, что искал всю сознательную жизнь. А потом тайком погладил теплый шершавый планширь и понял, что чувствовали рыцари, достигшиеСвятого Грааля.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг – суда уплыли прочь.
Александр Блок
Вахты на «Гончей» оказались расписаны как-то странно. Мало того, что совсем не так, как я привык, так еще и совсем нелогично. Ну ладно, мне под начало отдали вахту бизани, и свои восемь часов, с восьми до двенадцати утром и вечером, я стоял исправно. Оставшиеся восемь часов светлого времени делили между собой другие два штурмана, а с полуночи до утреннего построения на мостике царил сам капитан. Когда я спросил, почему так, Джо даже как-то растерялась: