Война закончилась, но увольняться отец не стал. Да и куда идти без специальности вчерашнему десятикласснику! Десять классов по тем временам – это было приличное образование и идти в колхоз или на завод учеником двадцатилетнему парню категорически не хотелось. Тем более в армии он был уже младший сержант, какой-никакой, а командир, хорошо себя зарекомендовавший. Про себя скажу, что, видимо, пошел не в отца и смог стать учеником на заводе в двадцать пять лет. Командование не спешило увольнять молодых бойцов, тем более сержантов и старшин, а отец к тому времени уже дослужился до младшего сержанта, освоил специальность разведчика-фотографа, короче, был на хорошем счету у командиров. Перед молодежью рисовали радужные картины безоблачного будущего, если они останутся в армии, а особенно, если кто-то будет учиться на офицера и далее. Отец подумал – подумал и остался служить дальше. Закончил среднее военное училище под Харьковом, стал офицером и потянул армейскую лямку дальше. Так и служил в разных воинских частях до 1972 года. Сейчас пенсионер, живет в городе Виннице.
Мать – Рогожина Вера Викторовна, жила и училась небольшом поселке на Дону. Теперь этот поселок поглотило Цимлянское море (водохранилище).
Отступление второе. Фашисты не дали закончить десятилетку. С приходом немцев, точнее мадьяр и румын, а именно они оккупировали донские степи, молодая девчонка, насквозь пропитанная марксистко-ленинской идеологией, становится связной в партизанском отряде. Какой оккупант примет молодую девицу, бредущую в соседнее село на заработки, за грозного партизана! И этим она широко пользовались. Правда, однажды такой трюк с фашистами не прошёл, и немцы, а именно Гансы и Фрицы стали менять ненадежных румын, арестовали мать. Продержали в камере несколько дней, пытали, но ничего не добившись, выпустили. Тогда для нее этот арест был, как с гуся вода, подумаешь арест, подумаешь побили слегка. А к старости, когда на поверхность выплывают все болячки, сказались эти побои и несколько дней в сырой, холодной камере, да плюс работы по созданию полосы укреплений для нашей армии, а полураздетых девчат свезли в степь рыть рвы, окопы и прочее, без теплой одежды и без жилья. У матери отнялись ноги, и уже который год она с трудом перемещается по квартире. О том, чтобы выйти на улицу не может быть и речи.