Его мать была, конечно, счастлива, что сын вернулся к нормальной жизни, но его решение ехать в Канаду приняла в штыки.
– Ты сошел с ума! – восклицала она. – На ком ты вздумал жениться? На чужестранке? Как жаль, что я поверила, что ты будешь жрецом и не женила тебя в детстве! Я, конечно, знаю ваше с отцом пренебрежение к кастам, но все равно, это неслыханно!
– Перестань, мама, – мягко отвечал ей Вивасвант. – Я люблю Виргинию. Она будет тебе послушной дочерью. А о ее происхождении не беспокойся – в своей стране она принцесса.
Мисс Смит после разрыва с Томми Мак-Дугласом некоторое время выступала одна и весьма успешно, но, не в силах совладать с желанием только писать стихи, удалилась в старое имение своего отца под Брантфордом. Ее книги хорошо раскупались, что принесло ей даже некоторый доход. Разумеется, Виргиния чувствовала удовлетворение, но ей этого было мало. Лишь в стихах она могла выразить тоску по Великой Любви, которая единственный раз осенила ее своими крылами. Девушка жила тихо, редко принимала гостей, да и сама мало куда ездила. Иногда к ней наведывалась мама, и тогда они катались на лодке вверх-вниз по реке, протекавшей совсем рядом с домом.
Однажды Виргиния выбралась в Оттаву и отправилась там в библиотеку. Стоя перед входом, она почувствовала дикий страх. Но, тем не менее, она заставила себя войти.
С большим трудом девушка объяснила библиотекарю, что ей нужны работы по индийской философии Вивасванта Рао. Ей тут же сообщили, что господин Рао – автор множества исследований по индуизму, философии адвайты и санскритскому языку, почетный доктор Гарвардского и Калифорнийского университетов, один из авторитетов в этих областях. Но в библиотеке был только крошечный сборник его речей об индуизме и индийской культуре. Читая его, Виргиния очаровывалась каждым словом, каждой мыслью Вивасванта. Казалось, вернулся тот летний день, когда они вместе шли по улицам Ванкувера, разговаривали, сидя друг напротив друга в поезде. В какой-то момент она даже захотела поехать в Индию, чтобы найти его там, но потом осознала, что это невозможно. Виргиния вернулась в усадьбу, занялась обычными делами. На первый взгляд, поездка в Оттаву никак на нее не повлияла, только стихи ее стали более меланхоличными.
Служащий муниципалитета города Торонто не сразу заметил посетителя, но когда увидел его, здорово удивился. Человек этот не был похож ни на индейца, ни на негра, ни на белого. Правда, заговорил он на чистейшем английском: