– Здравствуйте, – произнесла Мария.
– Добрый вечер.
Они смотрели друг на друга, как будто взглядами могли сказать больше, чем словами, и улыбнулись.
– Какая дивная ночь! – с чувством заметила Мария. Она хотела сказать «романтичная», но это определение скорее относилось к Чандеру. Своим скучающим видом он ей кого-то напоминал, и вдруг она поняла – Чайльд-Гарольда. Это сравнение ее развеселило, но она ничего не сказала, тем более что улыбка Чандера не была напускной, и он не рисовался.
Они некоторое время молчали, а потом Мария спросила:
– О чем Вы сейчас думаете, Чандер?
– О том, что мы живем в первом году нового века. Каким он будет, этот новый век? Ну, вот для Вас, Мэри?
– Понятия не имею, – ответила Мария, а про себя подумала: «Полагаю, ничего хорошего мне не принесет». Чандер продолжал, словно говоря сам с собой:
– Что будет главным в этом веке? Свобода. Люди поймут, что не могут без нее жить.
– Свобода? – эхом откликнулась Мария. – Я и так чувствую себя свободной.
– Да, Вы такая, – как бы отрываясь от собственных мыслей, сказал Чандер. – Я тоже всегда был свободным. Я разорвал все цепи, которые могли привязать меня к чему-то.
– Вы никогда не были женаты, Чандер?
– Нет.
– Почему? Боялись брать на себя ответственность?
– Дело не в этом. Просто у меня был другой путь. Я бродяга. Я не создан для семейной жизни.
Мария улыбнулась, но внутри почувствовала какую-то горечь. Она могла то же самое сказать о себе.
– Теперь все это неважно, – продолжал Чандер. – Мой день кончен. Я готовлюсь уйти.
Мария вздрогнула и резко спросила:
– Вы что, так серьезно больны?
– Болен? Телом – да, но морально мне очень хорошо. Лучше, чем когда бы то ни было.
– Тогда почему Вы собрались умирать?
– Я чувствую, что выполнил свою миссию. Я устал от этой жизни. Не скажу, что она была плохой – в ней были и победы, и поражения, и разочарования, но теперь все кончено.
– Нельзя так говорить, Чандер, – строго заметила Мария. – Один бог знает, когда мы умрем.
– Ну, я, наверное, умру не завтра, – рассмеялся Чандер. – Но сейчас я все вижу как будто со стороны. Я рад, что ни с кем не связан и никого не связал сам.
– Вы должны жить! – воскликнула Мария, чуть было не добавив: «ради меня».
– Я пока жив. Знаете, в этом мире много прекрасных людей и прекрасных творений, и мне жаль будет его покидать.