Это надо же таким гомном быть? Человек погиб, а он ступени
считает. Дерьмовые родственнички! Дерьмовая знать! Дерьмовый мир!
Самому бы дерьмом здесь не стать. Дальше молча улёгся и, борясь с
наползающими одна за одной чёрными мыслями, незаметно уснул.
Утро, как оно чаще всего со мной и бывает, кардинально поменяло
настроение. Лезущее в окно солнце изгнало мрачные думы, и под душем
я уже весело насвистывал Клаву Коку. Жалко, конечно, мальчишку, но
жизнь продолжается. Я его и не знал толком. Перекидывались
несколько раз парой слов – и на этом всё. Там вчера, кроме этого
Дзе, неизвестно ещё сколько народа погибло. Серьезная трагедия, но
не стоит превращать её в личное горе. Главное, что Фая жива. И
Тола. И... Короче все, до кого мне есть дело.
Когда, одевшись и расчесавшись, мы вышли с братом из комнаты,
коридор уже был полон народа. И не только моими бандитами. Похоже,
вся знать ветви ждала моего появления, чтобы встретить
восторженным: "Рэ! Рэ! Рэ!". Горящие глаза, воздетые вверх руки,
сжатые кулаки. Теперь я знал, как чувствуют себя футболисты,
победившие в важном матче, идя к автобусу мимо фанов. Хорошо хоть,
что простакам ход на наш этаж был заказан, иначе бы я оглох. Да и к
лестнице едва ли протиснулся бы. И так еле-еле проскользнул мимо
Толы, пытавшейся меня приобнять, когда я шёл мимо.
Нет, девочка. Вчера на стене арены моими губами говорили эмоции.
Хоть ты в меня и втюрилась по уши, но никаких "нас" не будет. При
людях я с тобой зажиматься не стану. Прости.
Внизу картина изменилась не сильно. На выходе из корпуса меня
так же встречала толпа. Сотни две человек – явно больше, чем нас
было на ветви. Понимают, однако, кто вчера спас их задницы.
Правильно, правильно – любите меня, носите на руках, называйте
детей в мою честь. Зря я что ли глистом внутри сколопендры
ползал?
Поорали немного, поскандировали стандартное: "Рэ! Рэ! Рэ!",
посмотрели на мой театральный поклон героя, выслушали
супер-короткую речь из нескольких пафосных слов и дружно
согласились проводить меня в столовку. Война-войной, а завтрак
сегодня по расписанию, и это не менее приятно, чем оказываемые
"спасителю академии" почести. Вру – почести, конечно, приятнее.
Зал уже был полон народом. И преподские, и ученические столы
ломились не только от тарелок с закусками, но и от облепивших их
силаров. На первый взгляд и не скажешь, что здесь людей меньше, чем
было вчера. Но потери есть, и сейчас Черхан нам расскажет о них и
обо всём остальном. Вон осматривает столовку уже, ждёт, когда все
усядутся.