— И я требую другого адвоката.
— У вас нет права на смену защитника.
— Значит обойдусь без него, — она встала, с трудом удерживаясь, чтобы не плюнуть в крысиное личико. — Вы, как вас там? Голдмен, да? Вы уволены.
Мужчины переглянулись.
— Ладно, Джон, — лениво протянул офицер. — Пойду закрою ее в карцере. Пусть подумает над своим поведением. Готов спорить, через пару дней она станет хорошей девочкой.
Мосластая охранница отперла дверь и подпихнула Дженни сзади.
— Давай, красотка, вот твой императорский люкс на сегодня, — она хохотнула над своей немудреной шуткой.
Заглянув внутрь, девушка отшатнулась. Крохотное помещение с затхлым, воняющим нужником воздухом. Из мебели — только рассохшийся табурет. Закрытое решеткой окно под потолком, размером с ладонь почти не давало света, а влага на стенах неприятно напоминала слизь.
— Я не хочу!
— Куда ты денешься? Нечего было бузить, — женщина силой втолкнула Дженни внутрь и захлопнул дверь. Девушка немедленно замолотила по обитому железом дереву кулаками и ногами.
— Откройте! Вы не имеете права! Я ничего не сделала.
— Начальству виднее, — отозвался глумливый голос с той стороны, и послышались удаляющиеся шаги
Девушка обмякла, навалившись на дверь. Отчаяние, которому она последние сутки яростно сопротивлялась, снова заговорило, вливая в душу яд самых черных и безнадежных мыслей, лишая сил к сопротивлению.
А где-то внутри на одной тоскливой жалобной ноте звучал волчий вой. Впервые в жизни Дженни услышала свою волчицу так отчетливо. Зверь рычал и скулил, требуя свободы. Волчице не нравилось тесное, слишком маленькое помещение, похожее на склеп. Не нравилась запертая дверь, ощущение несвободы. Вырваться, разметать, разор-р-рвать!
— Заткнись! — осадила ее Дженни. — Не смей!
Та затихла, притаилась тенью где-то в глубинах души. Неприрученная, чужая, непокорная до конца даже своей человеческой половине.
Дженни прижалась горящим лбом к железному листу. Страх волчицы успокоил, помог собраться с силами, вынырнуть из омута беспросветного отчаяния.
Да, у нее больше нет семьи, денег, свободы. А что есть?
Достоинство. Гордость. Самоуважение. И много-много фамильного упрямства.
Не так уж и мало, если подумать.
— Все будет хорошо, — хрипло прошептала девушка, цепляясь за эти слова, как за последнюю соломинку. — Ты сильная, Дженни, ты справишься. Ты что-нибудь придумаешь.