– Мое имя Питер Симпл, – ответил я, – я королевский офицер. Так что подумайте о том, что хотите делать.
– Не бойтесь, Питер, вас никто не тронет; но вы не должны обнажать кортик против дам: это неприлично для офицера и джентльмена. Вложите его в ножны и будете умный мальчик.
– Я исполню вашу просьбу, – возразил я, – если вы обещаете отпустить меня без обиды.
– Обещаю – честное слово, Питер! Клянусь честью! Ну, довольно с вас этого?
– Да, – отвечал я, – если каждая из вас обещает то же.
– Клянемся честью! – закричали все.
Я этим довольствовался и, вложив в ножны кортик, готовился оставить комнату.
– Стой, Питер! – вскричала молодая женщина, принявшая мою сторону. – Ты должен поцеловать меня, прежде чем уйдешь.
– И меня, и нас всех, – закричали прочие женщины.
Я рассердился и хотел было снова обнажить кинжал, но они так стиснули меня, что не допустили до этого.
– Вспомните, вы клялись честью! – закричал я молодой женщине, стараясь вырваться.
– Честью, Питер! Бог с вами! Чем меньше мы станем говорить о моей чести, тем лучше.
– Но вы обещали отпустить меня, – сказал я, обращаясь к прочим.
– Мы и отпустим вас; но только вспомните, Питер, что вы офицер и джентльмен, не будете же вы так скупы, чтобы уйти, не угостив нас. Сколько у вас денег в кармане?
И, не дожидаясь ответа, одна из женщин полезла в мой карман и вынула оттуда кошелек, открыла его и высыпала деньги на стол.
– Эге! Питер, вы богаты, как еврей! – вскричала она, сосчитав тридцать шиллингов на стол. – Что вы даете нам?
– Все, что угодно, – отвечал я, – только отпустите меня.
– Хорошо, так мы потребуем галлон джину. Сэл, позови миссис Фланаган, пусть подаст нам галлон джипу и чистые стаканы.
Миссис Фланаган получила большую часть моих деденег и через минуту вернулась с джином и стаканами.
– Ну, Питер, мой голубчик, теперь за стол и давай пить.
– О нет, – возразил я, – возьмите мои деньги, пейте джин, но только, сделайте одолжение, позвольте мне уйти.
Но об этом они и слышать не хотели. Пришлось сесть с ними; джин был налит, и меня заставили выпить стакан, от которого я чуть не задохнулся. Однако ж это придало мне такой храбрости, что я вскоре почувствовал себя в состоянии победить их всех. Дверь в комнату находилась рядом с камином, и я заметил в нем между дровами кочергу, раскалившуюся докрасна. Я пожаловался, что мне холодно, хотя и чувствовал себя в горячке; мне позволили встать, чтоб погреть руки; приблизившись к камину, я схватил раскаленную кочергу и, размахивая ею над головой, бросился к двери.