ни находилось…
Форма «на нем», говорите? А на ком – на нем? Руки были явно не его, не Сварога, уж ему ли свои не знать! Эти ручки принадлежали кому-то помоложе, кому-то, с физическим трудом познакомившемуся совсем недавно: тонкие пальчики, обломанные грязные ногти, первые кровоточащие мозоли на ладошках. И ноги шире в бедрах, и голенастее, да и сапоги на два размера меньше Свароговых… И, главное, зубы. Зубы, вот что было страшнее всего. Как бы это объяснить… Вам когда-нибудь вырывали зуб? Согласитесь: в течение нескольких дней после сей малоприятной операции ваш язык безостановочно ощупывает дупло, гладит покалеченную десну, елозит по зубам соседним, проверяя, все ли нормально там, и постепенно привыкая к изменениям во рту… А теперь отвлекитесь на мгновение и представьте: вы просыпаетесь утром, а некие мистические силы подменили все ваши зубы на совершенно незнакомые: другой прикус, другая форма, другая гладкость…
«Он – это не я. Я в теле кого-то другого!» Сначала возникло омерзительное чувство тошноты. Потом удушающей волной накатила паника, впервые за всю жизнь он почувствовал острейший приступ клаустрофобии. Да что зубы! Захотелось немедленно высвободиться, разодрать тесный кокон пленившего его чужого тела, бежать куда-то, все равно куда, лишь бы подальше от этого кошмара… но усилием непонятно откуда взявшейся воли он заставил себя успокоиться. Себя? Опять же: кого это – «себя»? Хозяин тела, похоже, присутствия постороннего даже не замечал…
Сейчас бы не мешало вытереть пот с лица, попытавшись заодно смахнуть с глаз наваждение, не говоря уж про то, что не мешало бы закурить. Но как тут закуришь, когда руки тебе не принадлежат? А если еще и этот Сварог-прим окажется и вовсе некурящим… «А как, кстати, с заклинаниями? Проговорить ни одно из них я не могу, это точно, но ведь…»
Додумать мысль помешал взрыв.
Грохнуло со звоном, с неестественным дребезжанием, вдавливая барабанные перепонки в мозг. Над бурлящей, как в кастрюле, водой, поднялся столб грязи, опал… но в воздухе остался висеть его, столба, двойник – полупрозрачный, с застывшими в полете мутными каплями, излучающий желтый нутряной свет… Большего Сварогу рассмотреть не удалось: исконный обладатель тела упал на живот, накрыл голову руками. Сварог же чувствовал себя омерзительно. Так, наверное, мог бы чувствовать себя капитан океанского лайнера, вдруг обнаруживший, что его капитанская рубка – фуфло и полная бутафория. Что он может сколько влезет крутить штурвал, с виду самый что ни на есть настоящий, что угодно орать в голосоотвод, любыми зигзагами прокладывать на карте маршрут – все равно кораблем управляет не он, а кто-то другой, из настоящей рубки. И липовому капитану остается только ходить по рубке, любоваться окрестностями, вспоминать былое и ждать, чем закончится плаванье… Но Сварог даже ходить был не в состоянии!..