И все же я
старалась сильно не шуметь. Тихонько себе ковырялась, пытаясь
сообразить что-нибудь на завтрак. Хватило меня только на блины. К
ним нашлось варенье, которое вчера я предусмотрительно
сберегла.
Я
устроилась за столом и принялась поглощать блины, запивая их
крепким, без сахара, чаем. С вареньем самое то.
Ноги я
вытянула на стул, отодвинув его от кушетки. Не хватало ещё
споткнуться об него, как я чуть было не сделала, вернувшись
сюда.
И так
получилось, что первое увиденное Падуану, как только он открыл
глаза, были мои ноги в гетрах.
Вполне себе
ясным взглядом, словно и не проснулся только что, он провёл от моих
пяток до макушки. Особенно уделив внимание зоне чуть ниже
подбородка. Там из-под халата выглядывал ворот рубашки. Все так же
глухо застегнутой. Что он там разглядеть пытался-то?
Потом как
ни в чем не бывало вернулся к ногам и заметил:
— Милые
гетры.
— Мне тоже
нравятся, — кивнула я. — Хотите, и вам такие достану?
— Нет,
спасибо. Обойдусь классическими.
Он
попытался было скрыть эти самые классические носки покрывалом, но
длины не хватило. Плюнул на это и отбросил его вообще в
сторону.
— Можно мне
где-то привести себя в порядок? — спокойно поинтересовался
следователь.
Отправить
бы его к Богне, тем более не так уж и далеко, но вытолкать
несчастного Падуану на улицу, так и не узнав, как он тут
оказался…
Я указала
на тот угол комнаты, который использовался как кухня. Там на плите
стояла кастрюлька с предусмотрительно подогретой водой. Тазик стоял
на подоконнике.
Задернуть
угол шторкой следователь догадался сам. Впрочем, я поспешила
покинуть комнату. Не буду смущать ни себя, ни следователя. Хотя его
пронять сложно.
Вернувшись
через пять минут, застала Падуану за поеданием блинов. От стопки
осталось всего-то пару штук. Хорошо, что я уже наелась.
— Итак, —
произнесла я, когда он наконец допил чай и сыто откинулся на спинку
стула.
Падуану
откинул влажную прядь со лба и смерил меня взглядом, значение
которого я так и не поняла. То ли устыдить хотел, то ли насмехался
надо мной. То ли гневался.
—
Во-первых, — наконец подал он голос, — я предупредил, что еще не
закончил разговор с вами.
Вот это
наглость! Я должна была сидеть и караулить, когда же он явится? Ну
тогда надо было яснее выражаться. А иначе все получается, как уже в
другом анекдоте. «Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется,
что переночевать негде».