— Я же, ты
же, — передразнила я. — Вот как будут у меня деньги, тогда и
обращусь. А сейчас делай, что есть. У тебя сколько уже
заказов?
—
Достаточно, — буркнул он.
— Вот и
занимайся. А деньги у меня скоро появятся, не переживай.
— И откуда
же? — поинтересовался Рэду.
— Да так… —
туманно отозвалась я. — Работенка одна подвернулась.
— Я уж было
подумал, ты с родителями помирилась.
— С мамой я
и не ссорилась. А папины деньги брать не собираюсь — сама
справляюсь.
— Да я
вижу, как ты справляешься.
— Что,
разве плохо? — удивилась я, озираясь по сторонам.
Дом мне
выделили бесплатно, когда я сюда приехала. А вот на обстановку ушли
все мои накопления за студенческое время, а это стипендия и мелкие
подработки. И сейчас тут все выглядело вполне себе
хорошо.
—
Замечательно, — ответил Рэду. — Но разве это дело, девице жить
одной? Одной все тянуть на себе?
— Опять ты
за старое, — заунывно протянула я.
— Ладно, я
сегодня добрый. Продолжать не буду. Да и вообще, поздно уже. Пойду
я.
У выхода
Рэду взял меня своими теплыми руками за предплечья и
сказал:
— Спасибо
тебе, Мирка, за все. За веру в меня прежде всего. Если бы ты знала,
насколько это важно для меня.
Я чуть не
шмыгнула носом, так растрогалась. Ком в горле застрял, глаза
защипало. Пришлось прокашляться.
— Да ладно,
чего уж. Но ты обращайся.
Рэду
нарочито громко вздохнул и пробурчал:
— Коза, как
есть коза. Хуже своей Мырьки.
А я не
удержалась и выдала так противненько:
—
Ме-э-э.
— Дурында,
— добродушно хмыкнул Рэду и щелкнул меня по носу.
Учебник лежал на столе. И открывать я
его не решалась.
Думала ли я, что отправляясь в самую
глубь страны, как можно дальше от столицы, что мне понадобится
учебник по судебной медицине?
Не думала, но учебник положила в свой
чемодан, в котором привезла все самое необходимое.
Наконец, открыла книгу и придвинула
ее ближе к светильнику. Словно не своими пальцами подцепила сначала
одну страницу, заглянула краем глаза, потом другую.
Дальше вдруг нашелся листок и
карандаш, который приходилось слюнявить. Листок за пару минут
оказался мелко исписан кривыми буквами — я отвыкла писать. Всего
лишь два письма в месяц матери и брату, да изредка рецепты для
пациентов. Рецепты, понятное дело, незаверенные — скорее просто
рекомендации. И почерк, соответственно, сделался у меня самым что
ни на есть медицинским. Разобрать что к чему — та еще задачка.