Я с трудом разлепил глаза, и, прищурившись, посмотрел на горящие
кровавым светом в темноте цифры электронных часов. Два часа четыре
минуты… Кому надо звонить в такую рань? Что вообще стряслось?
Я тихонько освободил руку, вызвав недовольное сопение Елизаветы,
и потянулся к телефону. На нем крупными буквами горело «Козьма».
Мда, видать дело серьезное – какого-то черта мне звонить, когда мы
были с ним в довольно прохладных отношениях после моего возвращения
из САСШ, хотя прошло уже почти полгода, вон, июль на дворе.
- Да, - шепотом сказал я, нажав кнопку приема.
- Кресислав убит, приезжай, - лаконично сказал Козьма. – Машину
я за тобой уже выслал.
И Козьма повесил трубку, избавив себя от посылания мной на три
веселых буквы. Машину он уже вызвал… Хотя да, приехать стоило
бы.
- Что там такое? – сонным голосом осведомилась Лизок.
- Кресислава грохнули.
- Что? – округлившиеся глаза моего синеглазого чуда были
размером с блюдце, а от сонной истомы не осталось и следа.
- Дед звонил, - я кивнул на телефон. – Требует меня.
- Чертов старый хрыч! – бросила Лизок. – Пойдем, кофе тебе
сделаю.
- Спи, моя девочка, - я поцеловал ее в щечку. – Я сам.
- Да уснешь тут с вами, - раздосадовано сказала она, и бессильно
откинулась на подушки.
Я полез в шкаф, быстро снял свою одежду с вешалки, и начал
неуклюже одеваться – сон еще не прошел, как говорил я «еще
сосновый», координация не та. Даже вон брюки не поддавались моему
очарованию, никак в штанину не попасть… Наконец справившись с
одеванием, я секунду подумал, и взял из прикроватной тумбочки
кобуру на клипсе с моим «Вальтером ППК», вдруг понадобится. Если
что, у Лизки свой есть в тумбочке с ее стороны, да и охрана у дома
соответствующая.
- Все, спи, - я аккуратно притворил дверь спальни и торопливо
спустился вниз, на кухню. Сам себе кофе сварю, не доверяю я этот
важный и сложный процесс никому.
Когда я вышел из дома, небеса все еще так же оставались белесые
– белые ночи, все-таки, хотя и последний период. В округе
истерически орали коты – они не понимали, что такое творится
последние две недели, почему ночи с привычной темнотой нет. Шах и
мат вам, блохастые, подумал я. В вашем мирке, ограниченном
миниатюрной черепной коробкой, таких понятий нет.
У крыльца меня уже ожидал руссо-балтовский тяжелый джип СО ЕИВ.
Вроде все свои – проверив на морок, я успокоился, а водителя деда я
знал довольно хорошо.