Я удивленно заморгала. О чем это он?
— В ходе небольшой проверки, что я устроил вам недавно,
выяснилась одна пренеприятнейшая для вас вещь, — продолжил Джестер
и пожал плечами. — Увы, но вы обладаете своего рода иммунитетом к
ментальным чарам. А коррекция ауры без воздействия подобного толка
невозможна.
Я вспомнила приступ, начавшийся и завершившийся совершенно
неожиданно для меня. Жуткую боль, от которой перехватило дыхание.
Так это была проверка?
Но было в словах инквизитора то, что меня удивило и возмутило
еще сильнее.
— То есть, вы воспользовались ментальными чарами для проведения
этой проверки? — спросила я и нехорошо прищурилась.
Джестер сразу же понял, куда я клоню. Досадливо цокнул языком и
как-то стыдливо отвел глаза. Правда, почти сразу вновь посмотрел на
меня и спокойно кивнул.
— Да, воспользовался, — подтвердил он с нарочитым равнодушием.
Засомневался на миг, но потом все-таки добавил с некоторым вызовом:
— Как я уже сказал, коррекция ауры невозможна без вмешательства
подобного рода.
— Вы же сами битый час распинались, что ментальная магия
находится под строгим запретом, — с сарказмом напомнила я. — И что
же получается?
— Что? — хмуро переспросил Джестер.
— С какой стати тогда инквизиторы ею пользуются? — Я выпрямилась
в кресле и стукнула кулаками по подлокотникам. От праведного гнева
у меня даже голос задрожал. — А как же ваши рассуждения про то, как
тьма исподволь отравляет душу? Не боитесь за свою?
Джестер раздраженно дернул щекой, словно прогонял невидимого
комара. Заложил за спину руки и неторопливо прошелся по
комнате.
— Время позднее, — вдруг проговорил он, вернувшись к прежнему
месту. Покосился в окно на ночное небо, которое уже начало сереть в
преддверии скорого рассвета, и исправился: — Точнее сказать, очень
раннее. А вы, как оказалось, после тяжелой болезни. Поэтому на этом
моменте позвольте мне прервать нашу столь познавательную
беседу.
— Ничего, я потерплю, — ядовито заверила я. — Хочется все-таки
услышать ответ на мой вопрос.
— А вы настойчивы. — Джестер едва заметно покачал головой. — Но,
поверьте, баронесса. Иногда это качество оборачивается недостатком,
а не достоинством.
— И все же, — не унималась я. — Вам не кажется, что попахивает
двойными стандартами? Одним, значит, можно все, а других за то же
самое упекают до скончания лет за решетку?