Ох, и впрямь средневековье какое-то.
Затем я медленно повела головой из стороны в сторону, изучая
обстановку незнакомой комнаты, в которой очнулась. И мои брови сами
собой полезли на лоб.
Потому размерами эта комната не уступала всей моей квартире.
Одна кровать, на которой я лежала, наверное, занимала площадь никак
не меньшую, чем моя кухня, а то и большую. Еще здесь имелся
старинный на вид платяной шкаф, деревянный широкий стол,
придвинутый вплотную к окну, несколько массивных дубовых кресел,
огромное — в мой рост — трюмо.
Я зажмурилась и как следует ущипнула себя за локоть под одеялом.
Нет, я точно еще сплю. Что происходит? Где я?
Боль, однако, никак не изменила реальность. Видение не
торопилось развеиваться под ее воздействием. Я по-прежнему
находилась в покоях, словно сошедших со страниц учебника по
истории.
— Госпожа. — В голосе девушки прорезалось настоящее отчаяние. —
Вам еще плохо? Кликнуть целительницу?
Как ни странно, именно последняя фраза убедила меня, что это не
розыгрыш и не затянувшийся сон. Целительница. Не врач, не доктор, а
целительница.
«А может быть, ты сошла с ума? — сочувственно шепнул внутренний
голос. — Период у тебя выдался тяжелый. Разборки с Вадимом, развод.
Наверное, ты сейчас лежишь в какой-нибудь психиатрической клинике,
обколотая до предела препаратами. И вся эта реальность — лишь бред
воспаленного сознания».
Раздался звук открывающейся двери. Я продолжала лежать с
закрытыми глазами, подумав, что девушка все-таки побежала за
помощью. Если мне все это только чудится — то какая разница?
— Агнесса, тебя слишком долго не было, — вдруг услышала я
укоризненный мужской голос. — Неужели так тяжело было выполнить
столь простое поручение? Я ведь просил всего лишь узнать у моей
жены, все ли в порядке, а потом сообщить мне.
— Простите, господин, — тихо пролепетала служанка в ответ. — Но
она молчит. Хотя уже очнулась.
Не выдержав мук любопытства, я открыла глаза и воззрилась на
вновь прибывший плод моей фантазии.
О, что это был за мужчина! Высокий, худощавый. Волосы темные
настолько, что отливали в синеву. А глаза почему-то
светло-голубые.
Одет незнакомец был в строгий темный камзол, чьи лацканы
украшала неяркая серебристая вышивка. Узкие штаны были заправлены в
высокие сапоги.
Увидев, что я смотрю на него, мужчина улыбнулся мне, и мое
сердце забилось в сто крат чаще.