— Зачем ей это? — отмахнулся было от моего предположения Петер.
Правда, руку так и не отпустил, а промеж его бровей появилась
глубокая морщина.
Думай, думай, мой хороший. Не сказать, что я безумно рада от
того, что обзавелась мужем-тюфяком. Но человека я из тебя попытаюсь
сделать.
— Вообще-то, я искал тебя, чтобы пригласить на ужин, — медленно
продолжил Петер, по всей видимости, все еще пребывая во власти
предыдущей мысли. — Все накрыто на стол. Ждут только тебя.
Да, любят в этом доме поесть. Принципы правильного питания им
явно не знакомы. Эдак через пару месяцев подобной диеты я раздобрею
килограммов на тридцать.
А впрочем, разок можно шикануть. С завтрашнего утра начну
утренние пробежки. Интриги интригами, а о здоровье забывать не
следует.
Эх, если бы я знала в тот момент, какая физическая нагрузка
будет ждать меня в ближайшем будущем!
Ужин прошел совершенно обыденно. Агнесса, как и за обедом,
примостилась на самом дальнем конце стола. Петер сидел напротив, и
до приторности услужливый Вейн буквально обосновался за его стулом,
то и дело подливая и подливая хозяину вина. При каждом выпитом
бокале я морщилась, словно от невыносимой зубной боли. Нет, Петер
не пьянел. Его речь оставалась ясной, а язык не заплетался. Но это
настораживало еще сильнее. Помнится, Вадим тоже в одно время
хвастался, что способен перепить любого своего собутыльника.
Правда, одна сцена меня все-таки насторожила. Она прошла
практически мимо моего внимания, поскольку в этот момент я храбро
сражалась с огромнейшим куском жареного мяса в отвратительных
сальных прожилках. Но тут же умерила свой пыл, когда услышала
любезный голосок Агнессы.
— Кстати, господин, — проворковала она, лениво ковыряясь вилкой
в предложенном кушанье. — Приходили из деревни. Молочник, мясник.
Вроде бы, мы задолжали им какую-то сумму.
— Как, опять? — вскричал Петер с таким гневом, что я едва не
подавилась вином, которое как раз пригубила. — Безобразие! Я
буквально на прошлой неделе передал тебе кругленькую сумму, чтобы
ты рассчиталась с ними.
Агнесса вздохнула и печально опустила ресницы, словно говоря — а
я-то что могу тут поделать.
У меня начала зверски чесаться переносица. Собственно, она
всегда у меня чесалась, когда я чувствовала ложь.
— Это летнее житье обходится мне даже дороже, чем круглогодичное
содержание дома в Мефолде, — продолжал злиться Петер. — Никак не
пойму, почему такое происходит? Слуг тут всего ничего, продукты
должны быть дешевле, поскольку напрямую из деревни.