После формальностей виконт увлек меня прочь в площадки, оставив
стражников и секунданта разбираться с телом, а зрителей — обсуждать
подлую низость, на которую пошел не желающий проигрывать фаворит
короля.
— Ты же видел? Видел же? Мне не показалось? — жарко спросил я
Орвиста, когда мы, вроде как, остались одни.
— Еще как видел, — процедил сквозь зубы гвардеец, — да все
видели, что именно произошло.
— Ну, король свои сплетни получит сполна, — невеселая ухмылка
как-то сама вылезла на лице.
— Я думаю, на этом ничего не закончится, — хмуро сказал виконт,
но не уточнил, что имел в виду.
В тот же день состоялась беседа с королем, но Кай Фотен только
разводил руками: прямо сейчас он не мог дать мне никаких ответов и
предлагал самому прощупать сознания герцога и его сына, когда те
окажутся рядом.
Меня теперь буквально сторонились, так что никаких новых вызовов
или попыток меня спровоцировать на конфликт не наблюдалось. Я
спокойно вернулся к работе.
Идея с чанами для белья и замена сырой воды на кипяченую, стала
давать свои плоды. Рост заболеваемости замедлился, но недостаточно.
Несколько раз я посещал лазареты вместе с Гареном, и реально
ужаснулся методам местной медицины. Стерильность? Чистота? О чем вы
вообще, господа? Грязные тряпки вместо перевязи, кое-как промытые
раны, слишком много умирающих от гангрены на ровном месте. Я
спросил про ампутации, но лекарь только покачал головой: с этим
здесь были сложные отношения, и я понимал, почему.
В средневековье доля успешных ампутаций редко переваливала за
половину от всех операций, то есть это пациент не умирал на столе.
После еще минимум треть умирала от заражения крови, инфекций и
прочих осложнений. Мне вспомнилось, как я читал о том, как хирурги
более позднего времени — XVII-XVIII веков соревновались в
отпиливании рук и ног на скорость. Ставились какие-то официальные
рекорды, ведь считалось, что выживаемость и «чистота» среза
напрямую зависит от скорости работы пилой. И все это без анестезии,
с палкой в зубах.
Но ведь в процессе можно же было просто обрабатывать раны, да и
руки самим целителям. Маги ладно — они работали наверняка, но
обычные лекари сначала ковыряются в гнойной ране тяжелого больного,
а потом, вытерев руки об фартук или какую тряпку, этими же руками
лезут к относительно безопасной царапине или ране. В которую
моментально заносят чужую инфекцию.