И смотрит при этом так, будто ждет, что я за его доброту руки ему расцелую. Тело пробивает сначала ледяной пот, а следом – жар. Меня знобит то ли от ужаса, то ли от переполняющей душу ненависти.
- Все, что требуется от тебя – просто послушно ждать, когда я решу свои дела. Всё. Не усложняй ситуацию.
Не усложнять ситуацию! То есть пытаться спасти своего ребенка, когда тебе дают понять, что он в любом случае пострадает – это «не усложнять ситуацию»?! Приходится зажмуриться на мгновение, чтобы не дать всполоху ярости разгореться до бушующего костра. Нет, нельзя, не сейчас. Если я наброшусь на Клима, то только усложню все. У него ведь хватит совести еще на Тимуре потом отыграться… Не зря он легко разбрасывается такими серьезными угрозами.
- Откуда мне знать, что если я тебя послушаюсь, с Тимой будет все хорошо? – цежу через силу, - Какие гарантии, что ты сдержишь слово?
- Никаких, - пожимает плечами Корнеев равнодушно, будто речь идет не о жизни моего ребенка, - Здесь я решаю, что и как будет дальше. Ты или подчиняешься или вместе со своим выродком заканчиваешь жизнь в канаве. Всё. В твоих силах сделать так, чтобы это произошло не сегодня.
Я смотрю на Клима во все глаза, надеясь, что он шутит. Ведь не может же человек быть настолько черствым. У него у самого была дочь, а что если бы она оказалась на моем месте? Что если бы ему такое говорили, угрожая внучке Лесе? Но Корнеев не выглядит раскаивающимся. На губах его нет самодовольной усмешки, но она отражается в его глазах вместе с пренебрежением. Для него что я, что Тим – просто способы расквитаться с Лютым, не больше.
- Мы договорились? – уточняет Клим недовольно, видимо, мое молчание его раздражает. Настолько, что он даже перестает строить из себя высокородного аристократа, - Сидишь ровно на жопе, как послушная девочка, и не мешаешь серьезным дядям решать проблемы.
- Мне нужно знать, что с Тимуром ничего плохого не случится, - повторяю упрямо, - Лучше со мной делай, что хочешь, но не трогай ребенка. Он тут не при чем.
- С тобой? – вскидывает брови Корнеев, искренне удивляясь, - Думаешь, ты представляешь для Лютого хоть какую-то ценность? Да он давно с другой бабой кувыркается и с десяток их уже поменял. Ты пустое место. И только благодаря своему ребенку ты жива. Пока что. Будешь выделываться и вставлять палки в колеса – я для Тимура найду няньку. Сговорчивую и молчаливую, а ты исчезнешь. Уяснила?