– «Кье»! – голос Татьяны крепнет. –
Не подходи ко мне!
Ну, где же сила? Я же попаданец, по
законам жанра я должен угрохать этого урода одной левой.
Сила в буквах. Сила в словах. Сила в
синкретизме.
Между Татьяной и троглодитом
вырастает деревянная стена.
Слишком мало для защиты... Мне
страшно. Наверное, впервые с момента попадания в этот мир.
Троглодит бухается на колени, затем
заваливается на бок.
Я подхожу к нему и трясу за мощное
плечо:
– Эй, чувак, ты потерял сознание?
Татьяна стоит за деревянной стеной,
не шевелясь.
Я поглаживаю крестик: если Бог есть,
то это Лесной бог, защитник девичьей чести.
Троглодит не реагирует на мои
действия, и я обливаю его кувшином холодной воды.
Он очнулся, но вставать не торопится,
только стонет и хнычет:
– Синкретисты, синкретисты... Умоляю,
не говорите принцессе. Умоляю.
Таня не шевелится. Видимо, еще не
отошла от шока, хотя ясно, что в таком состоянии насильник не
обидит и сопливого троглодёнка.
Я мечусь то к поверженному чудовищу,
то к остолбеневшей одногруппнице. И решаю сначала все же помочь
подруге.
Кое-как натягиваю на девушку свою
толстовку. Ее порванная футболка теперь годится только для мытья
полов в замке. Надо будет попросить кастеляншу выдать нам хоть
какую-то одежду. Затем беру Таню под локоть и тащу в спальню:
– Милая, хватит изображать «стояние
Зои». Тебе надо лечь. А с зеленым придурком я сейчас разберусь.
Девушка упирается. Какая она тяжелая,
хоть и маленькая. Видимо, сиськи весят под два килограмма
каждая.
Наконец, я довожу одногруппницу до ее
покоев и укладываю в постель. Она выглядит такой несчастной и
беззащитной. Это уже не та гордая отличница, которая посылала всех
студентов, никого не подпуская к своему телу.
Я пытаюсь застегнуть толстовку на ее
груди. Не сходится, зато в плечах кофта болтается. Ничего, ей в
моих шмотках не на бал идти, а пережить одну ночь. Всего одну
тяжелую ночь.
Укрываю одеялом, подтыкая со всех
сторон, как делала мама в детстве. Только целовать ее не буду, не
хватало нам здесь еще одной деревянной стены. За такие изменения
архитектуры замка Ульрика нас по головке не погладит.
– Спи, ты в этом гнездышке в полной
безопасности, – говорю я Тане, обращаясь с ней, как с ребенком.
Филологов учат куче бесполезных
вещей: древним языкам, на которых никто не говорит. Философии, о
которой все забыли. Картине мира, которая давно устарела.