Я спрыгнул на тротуар, развернулся и побежал.
Ну, то есть когда я вспоминаю о событиях этого далекого дня, мне приятно описывать свои действия словами «развернулся и побежал». Однако сегодня можно наконец сказать вам – и себе – правду. Я успел только подумать о побеге и, может быть, оторвать от земли одну ногу. Хотя это все-таки вряд ли. А потом меня окутала тьма и я, помню, подумал: надо же, этот гад меня убил!
Что случается с человеком после смерти, неизвестно никому, кроме нескольких давным-давно свихнувшихся под гнетом запретного знания Магистров и присутствующего здесь сэра Макса, который однажды побывал на том свете лично – шеф послал его арестовать одного обнаглевшего покойника, и какое же счастье, что это было не мое дежурство.
Так вот, что случается с человеком после смерти, я и сейчас-то не очень понимаю, а в ту пору и вовсе представления не имел. Однако даже мне было ясно, что вряд ли мертвецы сидят в полной темноте и с упорством, достойным лучшего применения, думают: «Он меня убил, ну и дела, все-таки убил, надо же, убил!» Но в тот момент я засомневался – а вдруг с теми, кого убил Шурф Лонли-Локли случается именно такая пакость? Все-таки злой колдун, хоть и государственный служащий. Я попробовал изменить положение тела в пространстве, но из этого ничего не вышло. Тело у меня вроде бы все еще наличествовало, а вот пространство, похоже, куда-то подевалось, поэтому сохранившаяся способность двигать руками и ногами оказалась совершенно бесполезной.
От такого открытия впору было бы испугаться по-настоящему, но меня отвлек довольно сильный удар – это невесть откуда появившееся пространство вступило в соприкосновение с моей задницей. Проще говоря, я шлепнулся на пол, по счастью, устланный толстым кеттарийским ковром, да так и остался сидеть, совершенно оглушенный этим событием.
– Сэр Шурф, тебе не кажется, что это довольно невежливо – обращаться с людьми, как с мебелью? – спросил кто-то, а я даже не потрудился обернуться и поглядеть, кому пришла в голову прекрасная и своевременная идея отчитать этого засранца в белом. Но всей душой поддерживал это начинание.
– Учтивость хороша до тех пор, пока не вступает в противоречие с эффективностью, – отозвался Лонли-Локли. – В данном случае я рассудил, что ни одно из моих возможных действий не доставит особого удовольствия сэру Мелифаро, поэтому счел возможным позаботиться в первую очередь о его безопасности, собственном удобстве и, разумеется, скорости. Полагаю, сейчас мне следует вернуться на улицу Белых Домов и заняться решением возникших проблем. Туда, по моим сведениям, отправился отряд Городской Полиции, но, по правде сказать, я не думаю, что в сложившейся ситуации от них будет какой-то толк.