— Еще раз
такое повторится, добычей станешь для мертвых... — прошептал
он.
— Петух, —
так же тихо сказал я, сплюнув сгустком крови ему на
лицо.
Он лишь
улыбнулся, вытер лицо тыльной стороной ладони и толкнул меня вперед
так, что я свалился на землю. Не позволив подняться, он врезал мне
пяткой в живот.
— Кха! —
вышел из меня воздух.
Остальные
стали с жуткой силой избивать меня, не позволяя высвободиться.
Удары в основном приходились в голову, поэтому вскоре я потерял
сознание, краем уха слушая, как сквернословит Крис, пытаясь мне
помочь.
***
Утреннее солнце слепило глаза, но
люди, не сомкнув глаз, делали все, чтобы помочь своим выжить. Из
трех с половиной сотен бойцов после битвы в живых осталось полторы
сотни, половина из которых была в тяжелом состоянии. Все усилия
людей были направлены на то, чтобы помочь своим остаться в
живых.
— Митяй! — подбежав к здоровяку,
крикнула Аня. Тот лежал в цитадели, тело было перевязано бинтами
восстановления. — Как там Денис?
— Не знаю... — заиграл желваками тот,
морщась от боли. Бинт восстанавливал медленно, так как уровень и
очки выносливости здоровяка были поистине на высоком уровне для
обычного бинта. — Вы над всеми ранеными позаботились?
— Да, людей расположили в церкви,
сейчас они восстанавливают раны. Мы истратили все запасы, которые у
нас были.
— Нужно устроить церемонию прощания с
погибшими варденами... — с горечью прохрипел он. — Их стоит
похоронить.
— Хорошо, я скажу людям, — кивнула она
и бросилась прочь, вытирая слезы. На душе у нее было мрачно, лишь
огромные объемы работ позволяли держать себя в руках и не впасть в
отчаяние.
***
Челюсть была переломана. Голова была в
полтора раза больше, чем обычно, глаза из-за отеков практически не
видели. Зашел в инвентарь и расстроился, у меня не было элексиров.
Никаких, даже бинта.
— Новенький? — послышался голос где-то
неподалеку, я ничего не видел, поэтому стал осматриваться,
насколько позволяла шея, но никого не нашел.
Я лишь кивнул.
— Кто тебя так искалечил? На тебе
буквально лица нет... — по голосу эта была женщина. Говорила тихо,
но эхо в помещении делало ее голос чуть громче.
Я промолчал.
— Ладно, это уже неважно, отсюда все
равно живым выбраться невозможно, ухмыльнулась та с ноткой горечи в
голосе.
— Хде мы? — прохрипел я.
— Ну, по факту, мы в тюрьме... —
пожала та плечами.