– Да, – съехидничал я, – твари нам мерещатся, а на самом деле
вокруг тишь да гладь. Куда ни посмотришь, везде идиллия. Сходил бы
ты, профессор, за Ограду, там галлюцинации стадами бегают.
Профессор из тех, кому необходимо, чтобы настоящий мир в
точности совпадал с его представлениями об этом самом мире, он не
успокоится, пока не придумает для всего научное объяснение. Но если
уж придумал, начинает он сиять – будто денежку нашёл! Пусть, у
каждого свои радости. Мне, например, по барабану, откуда берутся
твари, и какой в них смысл. Кто-то говорит, что кроме атомных бомб
здесь взорвали, биологическую, и мутации вызывает специальный
вирус. Другие предполагают, что в Серове занимались чем-то
подобным, отсюда приходим к тому же самому вирусу, только нашему,
родному, вырвавшемуся на свободу из секретных лабораторий. Каждый
верит, во что хочет верить, и лишь немногим интересна правда.
Лично мне достаточно и версии с радиацией. Если Архип считает
это ненаучной ерундой, пусть сам ищет устраивающие его объяснения,
а мне хватает того, что я вижу этих тварей собственными
глазами.
– И Терентьев говорит, что, как философская концепция, мои
умствования представляют некоторый интерес, но к реальности
отношения не имеют, в чём легко убедиться, посмотрев в окно, –
грустно сказал профессор. – А насчёт похода за Ограду – обязательно
схожу. Скоро уже. Тут большая экспедиция намечается. Не знаешь, что
ли?
Я помотал головой, в первый раз, мол, слышу.
– И ладно, кому надо, те знают. Я давно за Терентьевым ходил,
уговаривал. Сначала он ругался, предлагал идти лесом и
говорил, что нет у него желания каждому кретину объяснять, что он
кретин. Если кому-то хочется без пользы сгинуть, так это и в
Посёлке можно, зачем в такую даль переться? Ладно бы, недалеко
просился, хотя бы, в Нерлей! Я ему объяснял, что в Нерлее я ничего
не забыл, не интересно мне в Нерлее, мне бы куда подальше, и вообще
– интеллигентным людям негоже так ругаться; интеллигентные люди
всегда находили общий язык, давай и мы попробуем. Так бы и
препирались, но тут стали экспедицию собирать. Наконец, сообразили,
что там, куда они пойдут нужно не только уметь стрелять, там не
плохо бы ещё и думать. Может, ценные записи попадутся. Они сами ко
мне пришли, и попросили, чтобы я вызвался добровольцем. Поняли, что
без науки никуда. И что же, что я не лесник? Кое-кто другой тоже в
лесу ни разу не бывал, и ничего, идёт, хотя неизвестно, кто из нас
полезнее будет! Я знаю про лес побольше других-некоторых! Где нужно
работать кулаками, я, конечно, слабоват. А если голова понадобится,
тогда и пригожусь. Может, и за тебя похлопотать? С нами
пойдёшь!