– Наказание на мою голову… – причитала тетя Зина, оглядываясь по сторонам.
– За которое вы получили деньги, – ответила я.
– Да какие там деньги? Что ты такое говоришь? Вот ведь мерзавка! Да твоя мать три рубля на все про все выдала! – заверещала тетя Зина. – Да я все на тебя и потратила! Себе в убыток!
– Вы врете. Мама дала вам много. Я все ей расскажу, она вас найдет и сдаст в милицию за то, что вы деньги украли, – сказала твердо я.
– Да я тебя сейчас придушу как котенка за такие слова! – завопила тетя Зина и кинулась ко мне, собираясь то ли душить, то ли дать подзатыльник.
– Эй, дамочка, вы чего тут раскричались? – услышала я за своей спиной незнакомый женский голос.
– А тебе какое дело? – Тетя Зина ответила резко и грубо. – Иди, куда шла!
– Да пошла бы, только разговор ваш услышала, – спокойно ответила женщина, подходя к нам.
Тут я немного запаниковала. Женщина была в платке, надвинутом на глаза. Она была больше похожа на ведьму, чем тетя Зина. К тому же у нее в руках была клюка, на которую она опиралась.
– Не твое дело, старуха! – Тетка вскинула голову. – Не лезь, куда не просят.
– Да не могу не лезть. – Женщина остановилась и принялась внимательно меня разглядывать. – Очень я любопытная по натуре. Лезу, куда не просят. Старуха, говорите. Ладно, пусть буду старухой.
– Так, пошли. – Тетя Зина дернула меня так, что чуть руку не вывихнула. Я ойкнула от неожиданности и резкой боли.
– А ну-ка, отпусти девчонку, – велела ей женщина, сменив тон. – Она тебе не коза на веревке, чтобы ее так дергать. Куда ты ее собралась вести?
– Вот! – Тетя Зина сунула женщине листочек с адресом. – Если тебе больше всех надо, то сама эту маленькую дрянь и веди. А я к сыну поеду. У меня поезд. Будет мне тут каждый встречный-поперечный замечания делать.
Женщина взяла листок, прочитала и еще раз посмотрела на меня.
– Где твоя мама? – спросила она.
– В командировке. Тетя Зина, – я кивнула на тетку, – должна меня отвезти к бабушке. Мама ей денег дала. И на дорогу, и на питание, и даже за то, чтобы она за мной присмотрела. А она их в лифчике прячет. Еще мама колбасу и конфеты дала, только тетка их сыну хочет отвезти. И есть мне не давала. Меня проводница кормила и другие люди. И она про маму мою плохо говорила. А меня шалавой называла.
Я не знала, почему вдруг вывалила этой незнакомой женщине все, что было у меня на душе. Как будто кто-то открыл кран и меня вдруг прорвало. Я плакала и цеплялась за ее юбку, не хуже той маленькой цыганки.