Удар в сердце (сборник) - страница 18

Шрифт
Интервал


– Нашел? – встрепенулся Агафонов.

– Нашел…

В голосе ефрейтора прозвучали зловещие ноты. В отличие от бахвалившегося Гиляровского он не приписывал себе подвигов, а скорее недоговаривал.

– И что?

– Кого догнал, того наказал, – лаконично ответил Голунов и перевел разговор на другое:

– Ваше благородие, – сказал он, – разрешите лучше Лыкова мне забрать! В команду левой колонны.

– Зачем? – насторожился поручик.

– Тут его этот актеришка испортит. Не выдержит Алексей, все равно уйдет в охотники. Уж лучше под мою руку.

Полуротный задумался. Прошелся туда-сюда… Только теперь Алексей заметил, что он прихрамывает.

– Контузило, пустяк, – сообщил Агафонов, перехватив его вопросительный взгляд. – Ну а вы, Лыков, что думаете? Куда больше хочется?

– Больше – к Калине Аггеевичу, – сразу же сказал тот.

Поручик вздохнул:

– Эх… Были бы вы военный человек, знали бы, как нужны в ротах кандидаты в унтер-офицеры…

– Я не хочу делать военную карьеру, – торопливо доложил Алексей.

– А чего ж тогда на войну пошли?

– Испытать себя. И послужить правому делу.

Агафонов посмотрел парню в глаза, словно хотел понять, где тот соврал. А может, его покоробило «правое дело»? Наконец поручик сказал:

– Хорошо. Поступайте в команду левой колонны. Сочините рапорт, я отдам его на подпись капитану.

– Есть!

– И… держитесь там ближе к Калине Аггеевичу.

– Есть!

Так для вольноопределяющегося Лыкова началась новая жизнь на войне.


14 апреля Рионский отряд взял с боя позицию на высотах Муха-Эстаде и остановился для перегруппировки. Пассивная фаза затянулась на две недели. Это было вызвано отвратительным состоянием дорог в захваченной местности. Штабисты и интенданты с ужасом обнаружили, что на границах Турецкой Гурии все дороги кончаются. Начали четверить обозы[8], но и это не помогало. Единственное удобное шоссе идет в Батум вдоль моря, и пользоваться им нельзя – обстреляют броненосцы. А в горах только вьючные тропы! Русские вступили в совершенно дикую горную страну Аджарию. Она не предназначена для военных действий крупными силами. Северная часть Аджарии называется Кобулетия. Она, в свою очередь, делится на Верхнюю, горную, и Нижнюю, приморскую. Кобулетия населена воинственным и храбрым народом. Этнически это грузины, но принявшие магометанство. Кобулетцы ненавидят всех. Даже турок они едва терпят, как единоверцев. А православных уже много лет грабят и разоряют, воруют в Гурии женщин и детей, занимаются контрабандой. Молодчество развито в Кобулетии в высшей степени. Здесь разводить скот и заниматься земледелием считается делом чуть ли не позорным. Вот грабить и убивать – совсем другое! Настоящий джигит не опускается до мирной жизни. И таких джигитов там около десяти тысяч. Есть еще большой поселок Цихисдзири, населенный черкесами. В шестидесятых годах они бежали из Западного Кавказа в Турцию, спасаясь от русских штыков. Кто не смог убежать, погиб. Сейчас в самой Турции черкесы освобождены от воинской повинности. Вместо этого они охотно идут в иррегулярную кавалерию, в башибузуки. Ненависть их к русским общеизвестна. В османской армии они лучшие наездники и разведчики. Пленных не берут, раненых добивают с особой жестокостью.