— Сколько знати было казнено?
— Всего трех повешали. Но их сильно не любил народ. Одну
небольшую группу «счастливчиков» отправили на восточные рудники.
Остальные из тюрьмы так и не вышли, — Анфлис помолчал немного,
теребя перчатку. — Отец рассказал мне про то, кем вы были и чем
занимались. Он отзывался о вас, как о человеке чести, со стальной
хваткой, умном и при этом готовым делать, что нужно. Не думаю, что
королева боится вас, господин, но думаю, что ей лучше убрать таких
людей, как вы, чтобы они… хм… не смогли набрать массу. Либо я о вас
чего-то не знаю.
Последние слова были сказаны со странной интонацией. Анфлис дал
понять, что ждёт ответа и разъяснений. Но их не последовало. Дукан
снова набил трубку и закурил, выпустив дым в лицо Анфлису. Тот
закашлялся.
— В моё время, молодым не говорили слишком многого. Традиция,
закрепившаяся ещё со времен короля Морна, устроившего не очень
приятную чистку, имевшую много последствий. Молодые слишком
поспешны и горячи в своих решениях, когда дело касается сохранения
чистоты власти и дворцовых интриг. Твой отец знал об этом. И вот ты
стоишь напротив меня и знаешь так много. Как же так вышло?
— Времена изменились. Я работал и работаю при дворе. То писарём,
то в архиве, то конюхом, то на кухне, то в гвардии. Не задерживаюсь
на одном месте долго, чтобы не примелькаться. Я много чего знаю.
Отец готовил меня. Присматривать за замком, когда он уже не смог.
Там всё ещё очень мало людей, которые бы могли вынести на своих
плечах весь груз Белого Замка.
Дукан нахмурился, пытался переварить информацию. Он снова
затянулся и выпустил в помещение новое облако дыма. Розари
уничижительно посмотрела на него, кашлянула и демонстративно
покинула комнатку, присоединившись к Аниже.
— Хорошо. Что ты знаешь о нашей новой «королеве»? Видел ли ты её
лично?
— Видел. Она «вернулась» другой. Немного постарела, носит другую
одежду, но язык её тела, мимика и некоторые жесты остались
прежними, или очень похожими. С этим согласны всё, кому довелось
посетить замок, в последние пару недель. А вот как личность… Ни
следа от истеричности, взбалмошности, тупости и придури. Теперь она
такая, хм, такая, что пылает, словно костёр на встрече весны. Рядом
с ней стоять жарко и хочется отстраниться. Она раздаёт приказы так,
словно была рождена королевой и просто берёт своё. Рубит головы и
казнит, не моргнув и взглядом, слово вытирает платочком грязь со
своих ботинок. Она умна, так умна, что от её взгляда становится
жутко. Люди так не меняются. Что-то в неё вселилось. Может даже,
сама Госпожа. Так говорят.