— Никто ни в чём не виноват, да, старик? Мне тоже нравиться это
философия. Всё просто делают, что должны. Колёсики механизма
вращаются, а мы и не причём, просто так всё было задумано.
— Я бы не назвал себя невиновным. Но о некоторых вещах просто не
жалею.
— Скоро пожалеешь. Я не стал пытать тебя только потому, что это
лично мне не даст никакой выгоды. Я здесь, чтобы посмотреть тебе в
глаза, когда ты поймёшь, что ты здесь из-за своего прошлого, и что
оно настигло тебя. Уже скоро сюда спуститься настоящий профессионал
своего дела. Он был на выезде, но уже должен был вернуться. К нему
присоединится и Зиндур, он не пыточных дел мастер, ни в коем случае
я бы не стал оскорблять эту благородную профессию. Но когда он зол
и напивается, то бывает очень жесток и изобретателен. Как я
слышал.
— Буду рад знакомству и возможности найти общий язык, — Дукан
улыбнулся и поскрежетал зубами.
— Или может, ты мне расскажешь на кого работаешь и какую грязную
работу тебе поручили сделать при дворе. Если я буду доволен, и
ответы мне понравятся, то могу даже поговорить с королевой о твоей
вербовке. Из моей истории будет ясно, какой ты ублюдок, и что из
тебя может выйти толк. Правда, тебе всё равно придётся пройти через
допрос и сержанта Зиндура. Но я могу попытаться убедить их не очень
усердствовать. Или хотя бы забрать тебя уже завтра. А то через
неделю забирать уже будет нечего. У тебя минута на раздумья.
— Я тебе сразу скажу, что нет. Чего королева ко мне
прицепилась?
— Ответ за ответ.
— Значит, помолчим. Или лучше сходи, поторопи своего парня. Я
весь горю от желания, знаешь ли. Чувствую, что мы так повеселимся,
что глаз будет всю ночь не сомкнуть. И передай сержанту Зиндуру,
что я готов дать показания и уличить его в ночном совратительстве
целого семейства бедных кротов. Если он так хочет понравиться
королеве, то ему лучше подставиться дикому хряку, как она сама
любит.
— А ты шутник. Я ведь, и правда, передам ему всё слово в слово,
а потом, когда они тобой займутся, снова спущусь сюда и буду искать
в твоих слёзы сожаления.
Дукан ответил ему зычным хохотом.
— А он хорош. Умора прям. Ты бы, Кальдур, без доспеха давно
бы яйчишки свои в спиральки маленькие свернул. Не созрел ещё? В
принципе уже вечереет. Можем выбираться. Я всё равно не дам им
прикоснуться к старику.