…«Скорей!» – вопит мадам Сенаторша, прорываясь в тамбур. Такое впечатление, что она намерена прыгать на ходу. Конечно, сидеть на раскаленном вокзале в Симфе не хочется не только ей одной. Впрочем, когда поезд, наконец, тормозит, и мы начинаем спрыгивать на долгожданную землю Тавриды, все уже окончательно ясно – поезд приплелся на двадцать минут позже, значит четыре часа под солнцем Симфы нам обеспечены.
Не трать, кумэ, силы – йды на дно!
…Бежим, спешим, гоним, торопимся, в спешке, в толпе, в суете, в поту… Некуда, незачем, пришли, притопали, приплыли…
Табор расползается по вокзальной площади, кто-то уже лижет мороженое, кто-то устремился к киоскам, будто здесь и вправду не Крымская область, а аксеновский Остров Крым. У бесполезных касс электричек остаются лишь четверо – Сибиэс, Сенатор и мы с Борисом.
Сибиэс мрачен. Вождь потряхивает загустевшей за последний год бородой и сообщает, что экспедиция, судя по всему, не удалась.
Не комментируем – смотрим на расписание.
Сенатор резонно замечает, что на Себасту идет ленинградский поезд, который отходит аккурат через четверть часа и, в конце концов, можно попытаться. На это Сибиэс не менее резонно напоминает, что нам все равно не успеть, ведь требуется еще оформить билеты. На электричку таковые штампуют мгновенно, а на проходящие поезда данная процедура занимает куда больше времени. Опять же пропуска, сличение с паспортом, дабы шпион в Себасту не просочился… Истина эта неоспорима, но Сенатор проявляет твердость, памятуя, очевидно, наставления супруги. Прихватив с собой Д., который мирно уселся в семейном кругу под чахлой акацией, он бросается в здание вокзала.
Остается одно – ждать. Мимоходом приходит в голову мысль, что билеты вообще-то и не к чему – проводники охотно уладят этот нехитрый вопрос. Мы так ездили, причем неоднократно. И не мы одни.
Говорю об этом Сибиэсу, но в его глазах вижу лишь ощущение покорности судьбе.
Минут через десять взмыленные Сенатор и Д. возвращаются с ожидаемыми вестями. Касса, явное дело, заявила, что на нашу орду билетов не наштампуют. Д. кивает – вопрос для него решен – и идет покупать семье мороженое. Сенатор плетется докладывать супруге о случившемся форс-мажоре. Не сдается один Борис. Он смотрит на часы, затем на Сибиэса и уверенно заявляет, что все-таки еще можно успеть. Если взять вещи да рвануть. Рюкзаки в зубы, на полусогнутых, опережая собственный визг…