– Мы так скорбим, мистер Холкрофт. Нам было известно, что у герра Манфреди не все в порядке со здоровьем, но никто из нас и не предполагал, что его болезнь настолько серьезна.
– О чем вы говорите? Что случилось?
– Хронические заболевания по-разному протекают у разных людей. Наш коллега был полон сил, это был энергичный человек, и, когда такие люди, как он, понимают, что они уже не в состоянии жить и работать полноценно, в привычном им ритме, они впадают в депрессию.
– Да что произошло?
– Самоубийство, мистер Холкрофт. Герр Манфреди больше не мог терпеть свой недуг…
– Самоубийство?
– Мне нет смысла вас обманывать. Эрнст выбросился из окна отеля. К счастью, смерть наступила мгновенно. В десять часов сегодня все отделения «Ла Гран банк де Женев» на одну минуту приостановят работу в знак траура, чтобы почтить память…
– О боже…
– Тем не менее, – продолжал голос из Цюриха, – все дела, которым герр Манфреди лично уделял особое внимание, будут переданы в ведение столь же компетентных лиц. Мы хотим надеяться…
Ноэль бросил трубку, не дослушав. «Дела… будут переданы в ведение столь же компетентных лиц…» Ну ясно: бизнес есть бизнес. Убили человека, но в делах швейцарского банка не должно быть никаких сбоев. А его точно убили.
Конечно, Эрнст Манфреди вовсе не выбросился из окна цюрихского отеля. Его выбросили. Его убили люди «Вольфшанце».
Но, господи, почему? И тогда Холкрофт вспомнил. Манфреди махнул рукой на людей «Вольфшанце». Он сказал, что все их ужасные угрозы уже утратили всякий смысл и что это было всего лишь выражением душевных терзаний больных стариков, ищущих искупления своих грехов.
В этом и заключалась ошибка Манфреди. Конечно же, он рассказал своим коллегам, другим членам совета директоров банка об этом странном письме, которое содержалось в конверте, запечатанном восковыми печатями. Может быть, даже в их присутствии он позволил себе посмеяться над людьми «Вольфшанце».
Спичка! Вспышка огня! В окне дома напротив стояла женщина – она кивнула ему. Опять! Словно читала его мысли и подтверждала его правоту. Покойница сообщала ему, что он прав.
Она повернулась и отошла. И снова окно погрузилось во тьму.
– Вернись! Вернись! – заорал Холкрофт, прижав ладони к холодному стеклу. – Кто ты?
Зазвонил телефон. Ноэль взглянул на него, словно видел этот ужасный предмет впервые. Да отчасти так оно и было. Трепеща, он поднял трубку.