Тетка пошла Тучкову навстречу, а приблизившись, по-хозяйски взяла его за руку и повела за собой. Она сделала это так уверенно, что Егор Иванович растерялся и какое-то время шел за ней послушно, как ребенок, но вскоре спохватился и стал выдергивать ладонь, которую она крепко сжала своей очень сильной, почти мужской рукой. Миновав будку дежурного, они вышли к железнодорожным путям, за которыми желтела лесополоса. За все время пути она не выпускала его руку и тянула за собой почти насильно. Когда он робко спросил, куда они направляются, она бросила не оборачиваясь:
– Молчи, дурак!
На железнодорожной насыпи рядом со знаком: «Берегись поезда!» они остановились – навстречу им, подавая громкий оповестительный сигнал, неслась электричка. Тетка вдруг взяла Тучкова двумя руками за плечи, повернув лицом к железнодорожному полотну, сказала почему-то, когда он дернулся:
– Погоди. Рано еще…
Поезд стремительно приближался.
За несколько секунд до того, как с ними поравнялся красный вагон локомотива, он понял, что она собирается вытолкнуть его на рельсы.
Егор Иванович выворачивался, крутился в ее руках как мог, но у нее была железная хватка – он никогда не встречал женщину с такими сильными руками! Он сделал обманчивый ход – покорно обмяк в ее руках, и она купилась, ослабила захват, а он рванул что есть мочи, перепрыгивая через рельсы, чуть ли не у самого носа электрички.
Поезд разделил Егора Ивановича и эту нелюдь. Он побежал по насыпи, в сторону, противоположную движению поезда. Когда прошел последний вагон, он оглянулся: нелюдь стояла на месте и смотрела на него, злобно прищурившись. Егор Иванович показал ей неприличный жест и быстро зашагал вперед, туда, где виднелся перрон железнодорожной станции. Его трясло, как в лихорадке, пот заливал глаза, но он не только не остановился, а даже ускорил шаг, все больше удаляясь от этой твари. Напоследок он обернулся и крикнул:
– Оставьте меня в покое, сволочи! – и гневно погрозил ей кулаком.
На станции он сел в автобус.
До центра добрался без происшествий, сев в хвосте салона, особняком от других пассажиров, чтобы не спугнуть их своим вторжением. Он больше не хотел ни в чем убеждаться. Он знал, что стоит ему подсесть к ним поближе, как они уставятся на него, будто он умер неделю назад и вдруг решил немного прогуляться, а потом скопом сойдут на ближайшей остановке. Пока автобус несся навстречу новостройкам, он сидел тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, глядя в окно и с облегчением отмечая, что пустыри, грязные домишки и железная дорога остаются далеко позади.