– Хорошо сказано, – произнес Призрак, поднимая свой бокал. – Присоединяюсь.
Ибарра тоже улыбнулся хозяйке, но сделал вид, что пропустил слова соперника мимо ушей. Генри некоторое время молча сверлил глазами сидящих за столом лидеров, пытаясь осознать, что он здесь забыл, и не решили ли над ним просто подшутить, а затем поспешил переключить внимание на вино и ужин, которые оказались удивительно вкусными, и вскоре думать забыл о причинах своей неловкости.
Призрак, пользуясь моментом, завел разговор о какой-то книге. Генри ее то ли не читал, то ли не помнил, а потому не сразу осознал, что имеется в виду. Несколько фраз он пропустил, пытаясь вникнуть в смысл, пока не понял наконец, что речь идет о последней книге Элеоноры, которую она в ближайшее время собиралась издать. Они обсуждали различных знакомых, послуживших прототипами для ее героев, как кто получился и стоит ли писать продолжение. Призрак высказывал свое мнение, какие-то эпизоды особенно хвалил, какие-то считал чересчур яркими, но в целом сюжет ему понравился. Проблема состояла лишь в том, что если до этого разговоры на другие темы еще велись, то теперь в обсуждение книги оказались мало-помалу втянуты все, кто слышал беседу главы Реконкисты с хозяйкой. Практически сразу стало понятно, кто в курсе дела, а кто нет. Результат не слишком обрадовал Генри: практически все либо уже прочли рукопись, либо начали и были плюс-минус в теме. Сам же он к книге даже не притрагивался – только слышал о ней, а потому оказался выключенным из беседы, и это его нервировало и смущало.
– А про меня там будет? – влез в разговор Эстебан, в котором Генри почувствовал родственную душу. Если парень вообще касался книги, то явно читал невнимательно и не до конца. Хоть что-то их связывает с новичками…
– Будет, ближе к концу, – загадочно улыбнулась хозяйка.
– В эпизодической роли случайного прохожего? – посмеялся Рейн, хлопнув паренька по плечу. Тот насупился: наверняка видел себя героем поважнее. – Ничего, поиграешь с наше – тоже будешь почти главным. Как Фадрике или Шторм… Или вон как Генри.
При упоминании себя в таком контексте Генри чуть не подавился, поскольку и не думал о том, что может когда-нибудь увидеть свое имя на страницах литературного произведения. Он даже вилку до рта донести не успел: рука остановилась на полпути. Генри поднял голову и беспомощно посмотрел на окружающих. Наверное, вид у него в тот момент был настолько потешный, что гости – кто вежливо, в сторонку, а кто и открыто – рассмеялись.