– Кепсе!13 – коротко приветствовал вошедший. Он был непривычно огромного роста для якута, как городской русский, но одет на якутский манер, весь в шкурах и на поясе якутский нож. Даже нижний конец ножен, на котором имелась петля, был привязан к бедру сыромятным ремешком, так делают в некоторых отдалённых северных племенах.
– Тох да суох,14 – ответил Назарка на традиционное приветствие. Рассмотрел, так и есть – молодой бородатый русский мужчина, лет тридцати, глаза голубые как летнее небо, чуть ли не прозрачные, на руках почему-то никаких рукавиц, но руки, тем не менее, совершенно не замёрзшие, – ен кепсе15…
Русский сел на скамейку у грубо отёсанного стола, снял с головы песцовую шапку.
«О, да ещё и рыжий!»
– Чай? – предложил старик, – кушать будешь?
– Нет, дедушка, спасибо, не буду ничего. Сейчас я уйду: времени у меня мало.
– Куда же ты ночью-то, оставайся, утром пойдёшь.
– Нельзя мне здесь долго быть.
Назарка отметил про себя, что движения губ не совпадают со словами говорящего, будто человек произносит одно, а слышится совсем другое. Тем не менее, говор у незнакомца был идеальный, как у настоящего якута.
– Сходи в город, дедушка, помолись за меня, свечку поставь в церкви.
– Э, нохоо.16 – Услышав свою кличку, пёс насторожился, преданно посмотрел на хозяина, вильнул хвостом. – Мне что, делать больше нечего, кормиться надо, зверя добывать, да и денег на ваши свечки у меня нет, и никогда-то и не бы-ло, – старик не справился с раздирающим душу любопытством, – а ты где здесь живёшь-то, вроде тёплый совсем, что-то я не знаю рядом зимовья, или недавно отстроил? Вообще-то в этих местах мои охотничьи угодья, законные.
– Нет у меня зимовья, – ответил парень, – с осени я здесь, отец… Ну, ладно, мне пора.
– Куда пора? – удивился Назарка, – куда в такой мороз, ночь ведь?!
Уже на выходе русский не оборачиваясь напомнил:
– Посмотри за камельком, дед… Помолись за меня, Трифон – моё имя!..
Заметив, что молодой человек плохо закрыл за собой дверь, старый встал, хорошенько её захлопнул и недовольно пробубнил:
– Трифон, Трифон… молодёжь… никакого уважения…
Утро выдалось ясное, от дыхания искрился морозный дух: лучи солнца, преломляясь в мельчайших кристалликах парного выдоха, заметно отдавали радугой. Хорошо! Нет в мире ничего лучше родной тайги! А каков запах у ядрёного мороза – это надо уметь чувствовать!.. Уже отойдя шагов двадцать от зимника, почувствовал что-то неладное. Остановился.