Спустившись с кормы галеры, консул в волнении входит в адмиральскую каюту:
– Как я рад тебя видеть, центурион, – Атиллий поднимает правую руку в знак приветствия. – Ну что, встретился с ними? – с нетерпением спрашивает он. В его глазах светится огонёк давно ожидаемого известия.
– Да, консул, – Кар пересказывает встречу в ночи. – Они дословно передали тебе: «Он ускользнул из ловушки, но белая роза с бутоном благоухает в храме Артемиды в Акраганте».
Консул стоит в раздумье, повторяя про себя это сообщение. «Значит, Гамилькар был у Акраганта и вчерашнее нападение на конвой не его рук дело, – мысленно решает он. – Кто-то другой командует сейчас его флотом! То, что это его флот, нет никакого сомнения. Бибул не тот человек, слова и мнение которого можно поставить под сомнение, он не укажет, на что-то, не будь он в этом уверен…»
В глазах Атиллия читается разочарование.
«… Но адепты, как они могли провалить дело? – консул закрыл глаза, массируя виски пальцами. – А Катон? Этот Rex sacrorum, царь-жрец, был уверен в успехе, и вот…, но остаётся ещё надежда! Она в Акраганте! Вместе с детьми. Он вернётся за ней, непременно вернётся! – лихорадочно соображает Регул. – Надо только захлопнуть мышеловку! Акрагант в осаде. Аппий Кавдик отвечает за осаду, у него огромный опыт! Надо вернуть адептов!» – решает он.
– Ты передал им моё распоряжение? – вслух спросил он Кассия.
– Да, консул. Они отбыли в заданном тобой направлении сию же минуту.
– Ну что ж, – вслух размышляет Атиллий, – тогда хорошо. Они уже, должно быть, на месте!
– Я не думаю, консул, – уверенно заявляет центурион.
На лице Марка Атиллия Регула застывает немое удивление. Оно длится несколько мгновений.
– Ты что-то заметил, Кассий? – консул пристально смотрит на Кара.
– Оба арканита ранены, консул, – спокойно констатирует Кассий, на его лице не выражается ни капельки сомнения.
Лицо Атиллия вытягивается от удивления… В его сознании проносится вихрь мыслей… «А он не глуп! И знает намного больше, чем я думал!» Регула бросает в пот от этих мыслей и беспокойства.
– Почему ты так решил? – спрашивает он, стараясь казаться спокойным.
– Я солдат, консул, и тоже могу терпеть боль! Но я знаю, как при этом меняются движения.
Атиллий уже с нескрываемым беспокойством сверлит глазами Кара.
– Насколько же, по-твоему, опасны их раны? – Регула начинает раздражать этот спокойный тон центуриона.