От
осатаневшей женщины Килиана спас, как это ни странно, комиссар,
проходивший мимо. Тот был довольно странным человеком, место
которого в отряде магу было не очень понятно. Насколько он понял,
этот молодой военный с вечно восторженным лицом следил за тем,
насколько партизаны преданы местному верховному правителю. В
Китоне, насколько Килиан знал, таким же делом занимались военные
капелланы королевской гвардии. Славя силу и мудрость Светозарного
Митры, они тем временем не забывали приглядывать за королевскими
гвардейцами. Все знали, что капелланам нет веры, так как они
выискивали ересь в любом слове, деле и даже мыслях.
Памятуя о
реакции поварихи, с комиссаром Килиан уже говорил осторожно.
Комиссар же в ответ начал говорить о странных вещах, которые магу
были совсем не понятны.
- … Зачем
ты, товарищ Кирьян, такие антисоветские вещи говоришь? – осуждающе
качал головой военный. – Колхозники, оставшиеся на оккупированных
фашистами территориях, несмотря ни на что остаются нашими
советскими гражданами. Ты же предлагаешь их грабить. Понимаешь,
товарищ Кирьян?! Не можем мы так поступать! Мы советские люди! Чем
тогда мы будем отличаться от фашистов? Думаешь, они сытнее нас
живут? Нет! Сами голодают, лебеду едят. Немец, как пришел, начал
подчистую все припасы выгребать. Сначала лошадей, у кого были,
забрали. Потом буренок отобрали… Тяжко им, а ты предлагаешь у них
последнее отбирать.
Больше часа
молодой маг слушал речь комиссара, которую тот назвал краткой
политинформацией. Из всего потока малопонятных слов, которые на
него обрушил военный, Килиан понял лишь две вещи. Во-первых,
партизаны, которых сначала он принял за разбойничью шайку или отряд
мародеров-наемников, были скорее регулярными военными странны,
которую называли Родиной. Звучало, правда, еще одно название –
СССР, показавшееся ему полной абракадаброй. Во-вторых, у крестьян
нельзя ничего насильно забирать. За это виновному грозил какой-то
трибунал, которого все боялись. Килиан так и не понял, что или кто
это. Для себя маг решил, что трибуналом называли какую-то очень
болезненную пытку или даже казнь.
«Трибунал?
Откуда же тогда еду брать? У крестьян нельзя брать. В лесу всех
животных распугали. Все грибы-ягоды подъели. Торговцев здесь тоже
не найдешь, так как войны и разорения они жутко не любят… Тьфу!
Бессмыслица какая-то! Ничего не поймешь. Говорят-говорят, а есть
все равно нечего!». Эти мысли буквально душили его, не давая
спокойно идти по лесу. В сердцах он то и дело пинал попадавшуюся
под ногу корягу или трухлявый пенек. Издаваемый им шум еще сильнее
злил мага, так как распугивал все зверье и вообще лишал Килиана
шансов на какую-то добычу.