Вечером он возвратился; тучное стадо,
прекраснорунное, загнал в широкую пещеру,
не оставил снаружи, на глубоком надворье, —
своим ли помыслом или бог приневолил.
Камень поднял высоко, установил в проеме,
расселся, подоил, как дóлжно, овец и козочек
блеющих и подложил сосуночка под каждую.
Когда наконец поспешил завершить работу —
снова схватил двоих и приготовил кушанье.
Я приблизился, стиснув деревянную чашу,
в которой вино чернело; промолвил циклопу:
«Вот тебе, выпей, ведь ты вкусил человечины, —
узнаешь, что за напиток на судне хранился.
Возлиянье принес для тебя, в надежде, что сжалишься,
отошлешь домой, но вынести твое безумство
невозможно. Жестокий, кто из людского множества
приплывет к тебе, ведь ты поступил неправедно?»
Так я сказал. Он взял и выпил, и насладился
Конец ознакомительного фрагмента.