Распахнулась дверь кабинета, и на пороге возник знакомый уже старик. Он был уже без шинели и палки, в офицерском кителе без погон, но с орденской планкой.
Борменталь поднял голову от бумаг.
– Понятых прошу занять места! – четко произнес старик.
– Как вы сказали? – не понял Борменталь.
– Дмитрий Генрихович, это Швондер. Не обращайте внимания, он всегда так говорит. Привычка, – чуть понизив голос, спокойно объяснила Катя.
– Катя… – Борменталю стало неловко от того, что Швондер может услышать.
– Дa он почти глухой, – Катя подошла к Швондеру, громко прокричала ему в ухо: – Проходите, Михал Михалыч, садитесь! Это наш новый доктор!
Старик сделал несколько шагов и опустился на стул перед столом Борменталя.
Борменталь нашел историю болезни.
– Швондер Михаил Михайлович, девятьсот третьего года рождения, ветеран КГБ, персональный пенсионер союзного значения… – прочитал он на обложке. – Нa что жалуетесь, Михаил Михайлович, – обратился он к Швондеру.
– Здесь спрашиваю я, – сказал Швондер. – Фамилия?
– Моя? Борменталь, – растерялся доктор.
– Громче. Не слышу.
– Борменталь! – крикнул доктор.
– Статья пятьдесят восьмая, пункт три, – подумав, сказал старик. – Неистребима гнида.
Борменталь не находил слов.
– Опять заскок, – привычно сказалa Катя, снова подошла к Швондеру. – Не дурите, больной! Не старый режим! – крикнула она ему в ухо.
Швондер сразу обмяк, жалобно взглянул на Борменталя.
– Суставы у меня… Болят…
– Артроз у него, Дмитрий Генрихович, – сказалa Катя, помогая Швондеру пройти к накрытому простыней топчану и раздеться.
– Диагноз ставлю я, запомните, – Борменталь мыл руки.
Он подошел к лежащему в трусах и в майке на топчане Швондеру, ощупал колени.
– Снимок делали? – спросил он.
– A? – отозвался Швондер.
– Полно снимков, – Катя протянула доктору пакет черной бумаги.
Борменталь вынул рентгеновский снимок, посмотрел на свет.
– Борменталь… Иван Арнольдович… Не ваш родственник? – слабым голосом спросил старик.
– Это мой дед.
– Враг народа, – доверительно сообщил Швондер.
Борменталь оторвался от снимка.
– Иван Арнольдович посмертно реабилитирован в пятьдесят девятом году, – веско сказал он. – A вы что, его знали? – спросил он, снова ощупывая колени старика.
– Громче, – потребовал Швондер.
– Знали его?! – наклонился Борменталь к старику.
– Как же. Доводилось. Контра первостатейная.