Через два дня Микита был обнаружен в Веселом поселке и в не менее веселом состоянии. Сержант имярек в рапорте сообщал, что «на проезжей части ул. Коллонтай дом…. был обнаружен лежащий на спине человек, оказавшийся, как впоследствии выяснилось, студентом …………..кого института, гражданином Т.русским, 196… г.р., мешавший безопасному движению транспортных средств». Работников ПМГ он встретил репликой: «Ребята, поднимите меня и в спину толкните – куда идти, а дальше я уж и сам доплетусь…». Правда, весело. А вот раньше, в чуть более давние времена и того веселее, говорят, бывало.
При одном упоминании о большой руки деятеле – ликвидаторе культа личности мой дед, Данила Георгиевич, каменел лицом и чуть заметно сутулился. Сдержанный он был человек. А блаженной памяти Мохито Запустеевич, кроме всех прочих причиндал, вроде совнархозов, внутрипартийных интриг, внешнеполитических каталепсий и государственной безопасности, ба – альшущий спец в искусстве, автор бессмертного поощрения творческих личностей, воплощенного в надсадном вопле: «Честные, вы, натуралы!», казался деду величайшим преступником всех времен и народов, кем, собственно и являлся. В числе прочих, не менее достойных. Вообще, дабы завершить характеристику пламенного трибуна и специалиста широкого профиля, спихнувшего на своего мертвого хозяина все возможные, в том числе и свои выдающиеся, вины за смерть и страдания людские, необходимо, по меньшей мере еще пару штрихов. Он, этот устроивший иллюзорную оттепель, кудесник, не чурался еще более подогреть её в частности кровавым расстрелом голодных и нищих рабочих бывшей столицы знаменитого войска казачьего. Без колебаний и слюней. Жрать хотят, зарплату хотят? К стенке сволочей. Ишь, быдлаки, расшумелись. А в мирных делах славился, кроме всего прочего, хамскими нападками на конкретных художников: славного, большущего скульптора, ставшего впоследствии автором памятника на могиле старины Мохито, а еще – на известного поэта, в общем, чувака интересного и вполне безобидного, пусть и любителя эстрадно – театральных эффектов в поэзии и прочтении оной, автора слащавенькой, сахарной сказочки о якобы вечной любви, легшей в основу известного театрального действа, популярного в широко распространенных узких кругах нашей, особенно провинциальной, интеллигенции, от столицы и «до самых до окраин…». Вот еще казус, отчего же столь пошловатенький, абсолютно не соответствующий реально историческому, сюжетец «аноны и ювось» столь востребован был и лет сорок назад, и по сию пору? Кому там в жизни любви не хватает? Создайте сами свою любовь, немочь бледная! И её крепко любите. Да, «любите любовь», как говаривал классик современности. А то вам со стороны нечто вместо вновь предложат. Не сверху, нет, со стороны, а сие на порядок опаснее и гнуснее. Сверху вам могут предложить лишь любовь к родине. Нормальное, правильное и естественное предложение. Все равно, каждый будет делать сие по-своему. А не будет, и шиш с ним. Не то, чтобы дед был яростным противником режима, нет, просто он был потомственным крестьянином. Он искренне считал крестьянский труд – самым главным и самым почетным. Поэтому не мог простить «кукурузнику» предательства и убийства земли и народа. Заодно он тут же мог помянуть «добрым» словом и бывшего хулигана – футуриста, ставшего практически в одночасье, певцом нового, красного, времени: «Бандит, выплывший на мутных волнах революции». Я, маленький еще, никак не мог взять в толк, чего это дедуля в такую рань поднимается. Просто я однажды отчего – то проснулся ни свет, ни заря, выглянул в окно, и увидел деда, отбивающего литовку во дворе. Когда ему было восемьдесят два, мы с ним вдвоем, споро и надежно, перекрывали крышу его дома шифером. А через пару лет, уходя в мир иной от саркомы бедренной кости, он совершенно ясным и радостным голосом сказал мне, протягивая лист альбомной бумаги: «Вот, внучек, если дом надумаешь покупать, крылечко сделай узорчатым, я там тебе все нарисовал подробно». Он еще успел порадоваться от души, узнав, что я купил домик, точнее сруб, под крышу подведенный, с участком земли недалеко от города. Правда с моей стороны это была не вполне уклюжая попытка спасти крохи семейных сбережений. Ибо доллар уже плясал, точнее взлетал ясным соколом, а мы, соответственно, делали все, дабы хоть на карачках удержаться.