Случай дал доктору повод заподозрить симптомы эпилепсии, которая вполне могла стать следствием повреждения мозга. Впрочем, проведенное дополнительное обследование не подтвердило версию врача.
Преодолевая боль, ставшую частой спутницей после отмены анестетиков, Сергей продолжал активно восстанавливаться физически, хотя теперь и не позволял себе сколько-нибудь избыточных нагрузок. Работа над телом отвлекала от осевшей на дне души, но готовой подняться даже от легкой задумчивости, депрессии. Когда речь шла о выживании, все окружавшие его до того мирские проблемы отошли, заняв подобающее им место в разряде несущественных. Теперь же они вновь стремились заполнить целые области мысленно-чувственного пространства. Воспоминания об Инне, к которой осталось-таки чувство обиды, заставляли думать об отсутствии перспектив личной жизни. Он был уверен, что женщины еще будут, но уже очень сомневался, что будут по-настоящему желанные. Хотя и разобраться в том, чего хочет, тоже не мог.
Конечно, нужна была красивая, молодая девушка. Рядом с некрасивой он себя не представлял, а женщин, близких по возрасту к себе, считал уже малопривлекательными с сексуальной точки зрения. На этих двух характеристиках портрет обрывался. Его представления об идеальном характере избранницы были противоречивыми до неопределенности. Так, хотелось, чтобы она была скромной, но было опасение, что в таком случае она будет скучной. Думалось о мягкости и женственности, и не желалось поведенческой однообразности.
Стала проявляться накопившаяся усталость от агентства и его деятельности. Начало возвращаться чувство непривязанности к жизни. Как будто он к ней мало прикреплен. Да, мама, сестра… А больше-то вроде и ничего. Друзья? У каждого свои проблемы и они ближе к телу, чтобы кто не говорил. Работа? Кому она нужна! Что она оставляет, кроме доходов?! Обманывать за деньги избирателей и покупателей сначала было увлекательно. Теперь опостылело. И беда в том, что работать не хотелось вообще, не только здесь… Начала утомлять мамина опека. Когда был беспомощен, она была буквально спасительной, а сейчас ее постоянное присутствие и сопереживание стали восприниматься как излишние. Такое отношение будоражило совесть, заставляя винить себя в отсутствии благодарности и искренней любви к самому близкому и преданному человеку.