– У вас прекрасная жена, товарищ Пронькин, – говорит милиционер, – что же вам не хватает-то я не пойму? А вам, гражданка Калгушкина, – он посмотрел на Галю, – нужно задуматься. Вы замужняя женщина и эту связь с товарищем Пронькиным нужно немедленно прекратить!
– Да-да! – поддакивает завмаг. – Это, по крайней мере, безнравственно!
– Не вам судить, – говорю я.
– Валера, – всхлипывает Галя.
Отдал я рубашку Геннадию, пусть думаю, Зина рукава пришьет, да он ее носит. Пришли с Галей в кассу, а у меня денег не хватает. Галя свой кошелек протягивает, а сама плачет, слезы прям льются.
Заплатили мы за ущерб, едва до дома дошли, а у меня лицо распухло, глаз даже не видно. Галя вокруг меня бегает, Валерочка говорит, а я не пойму, как она могла?
– Галя, – говорю, – хочешь, я перед тобой по пояс буду голый ходить?
– Да ты что? – пугается Галя, а сама примочки на глаза мне прикладывает.
– Ну, тебе же нравится, – говорю я. – И Геннадия ты позвала рубашку померить, чтобы на мышцы на его взглянуть.
– Да зачем мне его мышцы? – удивляется она. – Я подарок тебе купить хотела. Искала, искала, а тут рубашки такие красивые, и под цвет твоих глаз, – она тяжело вздохнула. – Смотрю, мужчина вроде такой же, как ты в плечах, я и попросила его примерить. А тут ты откуда-то взялся….
А я то трусы Гале хотел купить. Кружевные…
Всё-таки интересно как жизнь зародилась? Меня, к примеру, волнует этот вопрос, а спросить не у кого. Я Галю спросил.
– Галя, – говорю, – как жизнь-то на земле зародилась?
А Галя посуду моет, ей разве до этого?
– Ой, – говорит, – Вася, так она зарождалась, что не знаю! Сначала вода была, над водою пар стоял три недели. Потом когда пар развеялся, все увидели, что там труба и из трубы дым валит, вызвали пожарных, оказалось, что это ракета. Из нее вышли инопланетяне, и таким образом все и зародилось! Сходи в магазин, колбасы охота!
Я в магазин сходил, конечно, но на собрании решил этот вопрос задать. Думаю, грамоты раздадут, Федор Афанасьич как всегда спросит, мол, какие у кого вопросы, товарищи? Я тут же и спрошу. А нельзя жить в неведении.
Пришли мы на собрание, сели, сидим. Я думаю, скорей бы грамоты раздали, да я бы вопрос свой задал. А Федор Афанасьич тезисы читает, графики чертит, а мне-то узнать охота. А как жить и самого главного не знать? Наконец, нам грамоты раздали, руки пожали.