— Чтобы ты не дал мне сорваться, — Эльза снова отвернулась к окну.
— Давай определим степень твоего голода, — задумался Брун. — Как сильно тебе хочется вцепиться мне в глотку?
— Тебе — вообще не хочется, — отрезала девушка. — Ты собираешься что-нибудь делать со своими волосами? Они у тебя только что на веках не растут. Порядочному вампиру и укусить-то некуда. Как представлю — полный рот волос, — она скривилась и сунула два пальца в рот.
— То есть ты все-таки это представляешь, — заметил он. — Мечтаешь и смакуешь детали… Ладно, и как я пойму, что ты собираешься кого-нибудь продырявить?
— Несложно догадаться, — пожала плечами Эльза. — У меня учащается дыхание, начинают выпирать клыки…
— Ты же не думаешь, что я стану ловить каждый твой вздох? Давай придумаем стоп-слово. Что-нибудь нейтральное.
— Гортензия, — предложила Эльза. — У нас во дворе самые шикарные гортензии во всем Центральном круге. Они даже сейчас цветут в оранжерее.
— Сразу нет. Скорее всего я забуду это слово уже через пять минут, и когда ты его скажешь, не пойму, чего ты хочешь.
— Прости, я забыла, что мозг оборотня плохо усваивает информацию.
— Нормально он все усваивает, — огрызнулся Брун. — Хочешь сложное слово — пусть будет осциллограф.
Эльза замолчала, сосредоточенно перебирая губами, и Брун удовлетворено хмыкнул.
— Нет, осциллограф слишком заумно, — признала Эльза.
— Давай просто — красный. Цвет опасности и крови, которой обливается мое сердце, когда я думаю, во что ввязался.
— Не жалуйся. Я же тебя разбудила. Причем без особых проблем. Красный! — воскликнула вдруг Эльза, и Брун резко затормозил на зеленый сигнал светофора. Сзади возмущенно засигналили.
— Проверка, — сказала девушка. — Ты должен был схватить меня за руку.
Брун тихо зарычал и нажал на газ.
— Лобзик, — буркнул он. — Запомнишь?
— Дурацкое слово.
— Не такое дурацкое, как гортензии. А что с твоими родителями? — спросил он. — Почему они не могут держать тебя за ручки?
— Они меня боятся, — помрачнела Эльза. — Они прикрутили на дверь спальни шпингалет и читают брошюрки на тему «Как пережить потерю ребенка». Похоже, я так сильно изменилась после укуса, что перестала быть их дочерью.
— Фигово, — оценил Брун. — А ты на самом деле изменилась?
— Пожалуй, — задумалась Эльза. — Раньше я была веселее, общительней.