– Какая ты колючая, – улыбается он как ни в чём не бывало. – Почему?
– Влад, пожалуйста, давай хотя бы не сегодня!
– А когда, если не сегодня?
И вот это продолжается уже два с лишним года – с тех пор, как на какой-то университетской вечеринке Гаранин рассмотрел меня в толпе девчонок и решил, что я «по любому стану его». Так что о том, что такое тихая спокойная жизнь я вспоминаю с тоской и горькой печалью.
Я дохожу до своего исторического факультета в сопровождении нежеланного поклонника, пока девочки пачкали слюнями мраморный пол.
«Господи, да заберите его уже хоть кто-нибудь! – мысленно обращаюсь к каждой встречной девушке. – Даже с бантиком отдам!»
Но увы, как остальные ни пытались перетянуть внимание Влада на себя, оно так и оставалось за мной. Единственное, что спасало меня от окончательного помешательства – Влад учился на факультете журналистики.
Всю первую пару я сижу как на иголках, потому что не представляю, как подать заявление на перевод, чтобы об этом не узнали ни Влад, ни его папаша-ректор, потому что стоит им узнать – и мои мучения никогда не закончатся.
На перемене выхожу в коридор и первое, что вижу – спина Влада; чуть впереди замечаю Яну и отчаянно машу ей рукой. Близняшка замечает мой панический взгляд, и бойко подскакивает к Владу, начав расспрашивать его о всякой ерунде, но этого достаточно, чтобы я успела прошмыгнуть в соседний коридор.
До кафедры рукой подать, и, хотя кабинет ректора находится в другом крыле, сюда я пробираюсь на цыпочках.
Здесь непривычно тихо и немноголюдно, и я, вдохнув побольше воздуха, подхожу сразу к секретарю. Правда, открыть рот не успеваю – кто-то мягко дёргает меня за локоть в сторону; пискнув, поворачиваюсь к источнику моего испуга: на меня смотрят проницательные глаза Виктории Эдуардовны – преподавательницы антропологии и по совместительству завкафедры, которую я до чёртиков боюсь.
– Что ты здесь делаешь, Озарковская?
Что-то замечаю в её глазах – не знаю, что именно – но это заставляет меня выложить ей свою просьбу помочь с переводом.
Пару долгих секунд она внимательно смотрит на меня, потом оглядывается по сторонам и втаскивает меня в свой отдельный кабинет. Я с надеждой смотрю на неё и молюсь всем богам, чтобы всё получилось.
– Знаешь, меня очень напрягает тот факт, что приходится «валить» на экзаменах такую способную студентку, – говорит она наконец, и от услышанного мои глаза удивлённо распахиваются. – Я не привыкла, чтобы мной командовали, словно комнатной собачонкой. Мне уже почти шестьдесят лет, а тут со мной обращаются, как рабыней – поди туда, сделай то.