Тогда они мечтали лишь о том, чтоб
выбить новые гранты. Ради этого Малютин писал восторженные
научно-популярные статьи, твердил в интервью, что «само окружающее
Землю пространство-время будет неисчерпаемым ресурсом энергии».
В тех словах не было лукавства.
Но главное, чего хотелось – и ему, и
остальным сотрудникам – работать. Наконец-то работать после жалких
лет прозябания на копеечную зарплату, когда даже старый
процессорный блок, принятый от американских коллег в качестве
«гуманитарки», казался сказочным богатством…
И Малютин своего добился.
На базе лаборатории создали Институт
Высоких Энергий. Правда, совсем иные люди оказались у руководства.
Но это его не огорчило – ведь теперь он всерьёз мог заниматься
нуль-физикой. Теперь не надо было унижаться из-за каждой
необходимой мелочи.
Малютин помнил то сказочное чувство
свободы - когда удаётся всё, к чему ты стремишься…
На какое-то время он даже перестал
замечать происходящее в большом мире – вне институтских стен. Кроме
работ коллег, его вообще мало что интересовало. Фундаментальная
наука тем и хороша, что освобождает разум - так ему казалось.
Без сомнения, он знал, что однажды
эксперименты и вычисления превратятся в реальные вещи. Ради этого
работал. И случиться это должно было максимум лет через
двадцать…
Но большой мир продиктовал свои
условия.
Многие факторы сплелись в тугой узел.
Цена на нефть, астрономически взлетевшая после Иранской войны.
Авария на украинском газопроводе, которая прервала поставки газа в
Европу. И теракт на атомной станции в Провансе – «французский
Чернобыль».
К тому времени, во всём мире уже
действовали несколько мини-коллайдеров – способных обеспечить
энергией максимум небольшую деревню. Их не воспринимали
всерьёз.
Когда в сеть просочилась информация,
что американцы строят на Аляске огромный мю-генератор – тогда всё и
началось.
СМИ окрестили это «коллайдерной
гонкой». Большие амбиции, большие деньги вступили в игру. Уже
весной следующего года первая энергостанция нового типа была
запущена под Анкориджем. Месяц спустя – в Айове. И почти
одновременно - вблизи Лиможа и в Эрфурте.
Теперь уже поздно было что-то менять.
Без толку публиковать расчёты, подтверждавшие наличие предела
связности вакуума. Да, отдельные упрямцы, вроде Малютина, твердили,
что огромные коллайдеры могут фатально исказить пространство. Но
эти голоса тонули в восторженном хоре, воспевавшем приход новой эры
«чистой» энергии.