Записывая это, о главном
кошмаре человеческого рода — необъяснимом сбое репродуктивной
функции — Сергей еще не знал.
Мало кто
из адаптов мог похвастаться тем, что помнит кого-то из своих
спасителей, кроме Германа и Кати.
Катя –
студентка педучилища, в Доме Малютки проходившая практику – погибла
на седьмой год. Не от ожогов и не от болезни – монастырские жители
осмелели, начали выбираться далеко за пределы освоенных территорий
и однажды наткнулись на ожидающих в засаде Диких. Рэд хорошо помнил
Катю. Она была доброй и веселой. И Герман тогда умел смеяться, а
после Катиной смерти разучился.
Инна,
ветеринар из соседнего поселка, приглашенная восемь лет назад,
чтобы помочь ожеребиться кобыле, тоже была доброй и веселой. В Доме
у адаптов она задержалась, осталась жить с ними. Ребята Инну любили
и слушались, но, конечно, настоящим командиром был Герман. Он все
знал и все умел. Если чего-то вдруг не знал, говорил: надо
подумать. И всегда придумывал.
Герман
лечил их ожоги и ссадины, вырывал молочные зубы, разнимал драчунов
и успокаивал плакс. Заставлял будущих адаптов умываться и следить
за одеждой. Учил стрелять и готовить еду. А еще интересно
рассказывал, как жили люди до того, как все случилось – если,
конечно, время было.
В Бункере
об этом тоже рассказывали, но совсем не так, как Герман. У
командира выходило, что раньше жизнь была куда круче, чем сейчас. А
послушать Люлю или Евгеньича – горела бы она огнем, такая жизнь. По
их словам, получалось, что нужно было каждый день, кроме двух
выходных, ходить в школу. Десять лет подряд! Да сидеть там с утра
до обеда, а то и дольше. Бред. Кто ж работал-то, интересно, пока
все по школам штаны протирали? Эдак и с голоду помереть
недолго.
«Работали
взрослые, – поддернув вечно сползающие очки, разъяснила Рэду Люля,
бункерная педагогиня, адаптами горячо и дружно ненавидимая. –
Сколько можно повторять? До того, как все случилось, дети учились в
школе и слушались старших! Это было их основной обязанностью.
Понятно?»
«Понятно», – пробурчал Рэд.
Хотя ни
хрена он не понял. Неужели взрослых было так много, что детям можно
было вообще не работать? По словам Люли, тогда почти у каждого
ребенка было целых два собственных взрослых: мать и отец. Еду они
брали в «магазинах», в полях и огородах вкалывали только
специальные люди. Электричества было полно, им же и дома
отапливались. Ни тебе сухостой валить, ни дрова рубить. И вода из
кранов текла какая угодно – хоть холодная, хоть горячая. Герман эти
удивительные факты подтверждал, но все равно как-то не верилось.
Что только и знай себе, в школу ходи, а тебя за это кормить
будут.