Дон Флорес пришел в бешенство.
– Так вот причина ее отказа! – воскликнул он. – Вот почему на другой день она была со мною так нежна! Обманутый глупец!.. Но, слава Богу, время мести еще не ушло. О, дон Перес! Ты мне дорого заплатишь за это!
И он вышел от донны Эмилии в нерешимости, кому должен мстить он, дону ли Пересу, или жене? Но случай разрешил это недоумение. При выходе из монастыря он встретился с доном Пересом, который узнал, куда ушла жена его.
– А, это вы, дон Перес! – сказал он. – Вас-то мне и нужно, низкий, подлый человек!
– Вы не правы, дон Флорес. Я несчастный, который по ошибке сделал невольное преступление. Возьмите назад ваши слова, я не заслуживаю их.
– Нет, я не возьму их, напротив, докажу их истину острием шпаги. Дон Перес! Если ты не трус, следуй за мной.
– Такие слова делают невозможным всякое объяснение. Я готов к вашим услугам! – воскликнул дон Перес.
Молча шли они один подле другого до близлежащего поля. Они сбросили с себя плащи, обнажили шпаги и с яростью кинулись друг на друга. Победа осталась на стороне дона Переса: его шпага насквозь проколола противника. Дон Перес бросил мрачный взгляд на окровавленный труп друга, обтер свою шпагу, завернулся в плащ и направил шаги к дому дона Флореса.
– Донна Тереза! – сказал он, входя в комнату, в которой был я со своей госпожой. – Я требую от вас именем Бога сказать мне всю правду. Вас ли встретил я в беседке, и ласки, назначенные дону Флоресу, достались по ошибке мне, не так ли?
Взгляд его был так дик, голос так страшен, что донна Тереза затрепетала. Наконец она прошептала:
– К несчастью, это правда. Но вы прекрасно знаете, что сердце мое чуждо измены, хотя я, открыв ошибку, и старалась скрыть мое безумство.
– Если бы вы были, сеньора, так же добродетельны, как сестра ваша, то этого бы не случилось, и ваш супруг не был бы убит рукой друга.
Донна Тереза без чувств упала на пол, и дон Перес поспешно вышел. Я бросился к ней на помощь, и мне удалось возвратить ее к жизни.
– Да, правда, – сказала она печальным голосом. – Преступление не остается без наказания или в этой, или в будущей жизни. Я слишком предалась любви, забыла уроки добродетели, я слишком любила своего мужа – и сама убила его. Боже мой, Боже мой! Я убила его; я погубила два существа, сделала для них жизнь такой же несносной, как несносна она теперь мне. Бедная сестра, где она?