В подъезде тепло.
И чисто.
Спускаюсь на второй этаж, проверяю
ящик на предмет «писем счастья» и жировок. Ничего. Это вам не
старые добрые времена, когда пачками выписывались газеты и журналы.
Нахлынули вдруг воспоминания из детства — все эти «Мурзилки» и
«Веселые картинки». Вкладыши с играми и лабиринты, по которым надо
водить шариковой ручкой. Часы, проведенные с мамой за чтением
стихов и коротких рассказов. В детстве поход на второй этаж —
настоящее событие. В ящике притаились миры, которые нуждаются в
срочном открытии. И если не ты, то кто?
А еще у меня жил кот.
Полосатый, как Матроскин.
Кота, что ли, завести...
Я вышел из подъезда, погрузившись в
воспоминания. Свихнувшаяся реальность отстраненно смотрела на
одинокого странника, пробирающегося сквозь сугробы за пропитанием.
У нас с реальностью специфические отношения. Я ненавижу
настоящее, но при этом воспринимаю его адекватно. Мне
просто не повезло. Я родился не в том месте, не в то время.
Мороз пощипывает лицо.
Изо рта вырывается пар.
У «Соседей» — куча припаркованных
машин. Народ проснулся, начал подтягиваться за припасами. Я решил
ускориться, чтобы не замерзнуть окончательно. Стужа пробирала даже
через пуховик и утепленные зимние ботинки. В этом году трэш
какой-то. Неделя за неделей, а холода только крепчают.
Чтобы попасть к магазину, мне надо
добраться до перехода через оживленную улицу. Четыре полосы
движения, непрерывные потоки несущихся автомобилей. Под ногами —
коричневая каша, давно переставшая быть снегом.
Светофор.
Я терпеливо жду зеленого человечка, и
в этот момент рядом сталкиваются две машины. Белый минивэн,
подрезающий маршрутку, не справляется с управлением и вылетает на
встречную полосу. То ли водитель пьян, то ли сцепление с полотном
не очень. Минивэн заносит и разворачивает поперек дороги, а спустя
пару секунд в него врезается компактный грузовичок с мороженым на
борту. Рожок с лакомством удерживает в руке обитатель крайнего
севера — это последнее, на чем я успеваю сконцентрировать
взгляд.
Страшный удар.
Гнется и корежится металл,
разлетаются во все стороны детали. Нечто, со свистом рассекая
воздух, мчится ко мне.
Толчок.
Я падаю, инстинктивно поднимая руки к
лицу, но уже поздно. Грудная клетка проламывается, что-то холодное
проникает внутрь. Ракурсы скачут. Я лежу, прижавшись лицом к
ледяному тротуару, по которому недавно проехалась снегоуборочная
машина. Заливаю плиты собственной кровью.