Бирюков прилетел первым. Его группа находилась поблизости,
расследуя одно из трех загадочных исчезновений хавийя,
возвращавшихся домой из Цитадели, сразу после злополучного
похищения детей. Так что прибыли буквально через час после звонка
Забелина.
— Рассказывай! — потребовал Владимир, едва они остались
наедине.
— Бункер я нашел, правда, случайно. Сейчас сброшу координаты. Я
как раз невдалеке проезжал, когда в него Микаэль провалился, и на
меня прямо сибирским холодом пахнуло.
— Это хорошо, что холодом пахнуло. Очень хорошо. А Микаэль — это
тот хавик, что с вами в Абгаль уехал?
— Он не хавийя, он йоруба. Кениец короче, но провалился он из
Хабаровска.
— Из твоего Мира?
— Нет. Его Мир совсем странный. У них там Маньчжурия, Монголия и
Восточный Туркестан после войны вошли в состав Советского Союза. А
Пекин там — приграничный китайский городок!
— Странно. Ладно, пока оставим. На досуге обмозгую. Что-нибудь
еще?
— Да. Я нашел Жирха, ну то есть не его самого, но его следы.
Где-то через неделю после нападения на нашу колонну один бродячий
купец из ло-донов продал полуживого медвежонка в Абгале за тысячу
койнов раханскому офицеру по особым поручениям.
— А зачем этому рахану понадобился медвежонок? Да еще за такие
деньги?
— Как я понял, это была ловушка на меня. А вот зачем я им так
сильно нужен, понятия не имею, но уже послезавтра имею все шансы
узнать из первых рук. Мы договорились с этим офицером, что
встретимся здесь, в нашем посольстве.
— Офицер по особым поручениям раханов… — Бирюков задумался. — А
как выглядит этот хавик, знаешь?
— Только по описанию. Но, судя по всему, это именно тот человек,
про которого рассказывал Слободан. Шрам в пол-лица и тонкие жидкие
усики.
— Наслышан. Это Барат Ялали. Осторожней с ним. По моим
сведениям, это очень опасный тип. Он обычно всегда получает то, что
хочет. Если не может купить или украсть, будет пытаться отжать
силой. Но здесь, в посольстве, у него руки коротки. Это хорошо.
Будешь говорить, постарайся прояснить судьбу геологов и сразу после
переговоров найди способ меня известить об их результатах. И надо
как-то выкупить твоего медвежонка, если нужны деньги на это, не
мелочись. Я все возмещу.
— Даже если он покалечен? Зачем?
— Даже если он парализован и ест только через капельницу! Детали
сейчас не важны, но возможно, с его помощью мы сможем вернуться в
твой мир.